Альберт Шестернев: жизнь и смерть после футбола

«Спорт-Экспресс», 10.11.1994

Умер Альберт Шестернев.

Жизнь выбивает их но одному, великих футболистов того, советского, поколения. Умели они за себя постоять. На поле. А в жизни? Вспомните их – из легендарной «Английской» сборной 66-го года. Ушли Воронин, Яшин, совсем недавно – Численно, теперь вот – Шестернев, капитан. А еще ведь и невыездной на тот момент Стрельцов… Кому-то жизнь отмерила меньше полтинника, кому-то отпустила чуть больше. Господь, говорят, прибирает к себе лучших. Они действительно были лучшими.

– Алик звонил мне домой в самый день смерти, в пятницу, утром, – дрожит голос многолетнего партнера Шестернева по ЦСКА и сборной Юрия Истомина. – Но я уже на тренировку в Щелково уехал, и он моей жене на здоровье пожаловался. Вообще-то Алик очень терпеливый человек был, по многу дней безропотно в госпиталях лежал, и если уж он решил душу излить – знать, приперло. Возвращаюсь я, сразу с Олегом Марковичем Белаковским связываюсь – советуемся, куда Алика подлечиться определить. А потом уже Шестерневу перезваниваю. И у Жанны, ближайшей подруги их семьи, она как раз гостила у Шестерневых, спрашиваю: «Альберт Алексеевич еще не уснул?» А она отвечает: «Альберта Алексеевича больше нет…»

Они созванивались с Истоминым практически каждый день. Юрий Васильевич, действующий тренер и реальный ветеранский игрок, всячески пытался поддерживать вконец уже больного Шестернева. Покуда можно было – вытаскивал его на ближние матчи ветеранов. Но все неумолимо шло к концу.

– Он ведь из меня игрока, по существу, сделал. Боже, с кем я играл! Ведь ни до Алика, ни после него таких центральных защитников в нашем футболе больше не было. Да что в нашем – вверху мало кто в мире мог с ним поспорить. Мяч в штрафной его будто сам находил. А подстраховка? Я порой на мячи, мне за спину летящие, вообще внимание переставал обращать. Не оглядывался даже – знал, что Алик, с его умением читать игру, уже там, где кто-то мячом этим рассчитывал найти форварда. И в силовом единоборстве у него мяч почти невозможно выцарапать было. В раздевалке перед игрой он мне подмигивал: «Ну что, побьемся, маленький?» – «Покажем им, большой!» Как можно было рядом с Шестерневым играть плохо!

Представьте себе футболиста, уже в дубле ЦСКА игравшего, который, ненадолго отрываясь от основного производства, выигрывал бы чемпионаты Москвы по спринту! А Шестернев такие трюки исполнял почти шутя.

– Я всегда думал, что я бегу, но когда Алика увидел… – рассказывает правый защитник той самой сборной-66 Владимир Пономарев. – Помню, сдавали мы с ним нормативы при поступлении в инфизкульт. Я исполнил свои сто метров за одиннадцать и пять и стал Алика ждать. Так вот он в тапочках, в зале, как-то не особо даже напрягаясь, отмолотил за одиннадцать ровно! И с его умением читать игру да еще с такой скоростиной он над нападающими зачастую просто издевался. Эх, как нам Алика не хватило в двух решающих матчах английского чемпионата мира! Сломали его тогда в четвертьфинале с венграми. В первом тайме еще, между прочим, – на второй он весь перебинтованный выходил. И как сыграл! Тоже ведь в его характере поступок – спокойно-молча боль перетерпеть. Удивительно, что его, по жизни больше молчуна, в сборной и клубе столько лет неизменно выбирали капитаном. В работе он был, конечно, непререкаемым авторитетом. А вне поля? Мы практически постоянно на сборах и в поездках вместе селились, в компаниях тоже вдвоем неизменно бывали. Ни разу, ничем и никогда Шестернев своей исключительности не выказал. Он вообще, по-моему, своей роли в футболе осознать как-то и не пытался, а уж великим-то себя точно не считал, хотя был величайшим игроком. И открыт при всем при этом был до чрезвычайности. Стоило незнакомому человеку узнать его (а кто же в те годы мог не знать Шестернева?) – и сразу душа нараспашку. Не мог ни в разговоре, ни в посиделках никому отказать. И после футбола это сослужило ему, конечно, недобрую службу.

После футбола… А ведь Шестернев никуда, по существу, от футбола и не отходил. Начальник футбольной школы ЦСКА, одно время главный тренер родной команды, не последняя организаторская фигура в мощном союзном ветеранском движении, для которого и сегодня не существует наших надуманных границ. Воронин, Численко – они действительно порой от футбола отходили далековато. Но Шестернев как будто всегда был на виду.

– Но все же как-то чуть сбоку, – считает Владимир Федотов, поигравший с Шестерневым даже поболее Истомина и Пономарева. – Ведь как игрок, он всегда находился в центре всеобщего внимания. И, будь моя воля, я бы навечно прикомандировал его к команде ЦСКА за все то, что Альберт для нее сделал. Но у нас все прошлые заслуги, сколько бы их ни было. Алик же уникальнейшим универсалом в свое время был, я-то еще со спортшкольных времен с ним знаком. Мало кто знает, что он сначала вратарем стоял. И безупречный его выбор позиции на верховой мяч – несомненно, оттуда. А скорость свою приобрел, в нападении потом играя, в более уже старшем возрасте. Никогда не забуду, как в Лужниках со «Спартаком», по-моему, играли, и Алик в центре поля поскользнулся, а нападающий мяч мимо него пробросил и совсем вроде один в один ушел. Так Шестернев вернул равновесие и даже, не включая, по-моему, четвертую скорость, еще до штрафной фору в пять метров ликвидировал и с потрохами форварда съел. Чистенько причем, без намека на фол. Так что не зря легкоатлетические тренеры на него столько лет зарились. А как он в волейбол играл! Спортсмен до мозга, он не мог никак понять, почему же у него, все-все в футболе умевшего, совсем не все получалось после футбола. Оттого и было ему так тяжело.

Он, кстати, и расстался с футболом, столько лет и сил ему отдав, не совсем по-доброму. Недавно в Киеве вспоминали мы с Анатолием Коньковым тот знаменитый матч в Севилье в 71-м, где защита сборной СССР героически добывала путевку в финал чемпионата Европы.

– Как Шестернев тогда ребятами руководил! Публика, судья, разгар сезона – ну все было на стороне испанцев, требовалась только победа, с любым счетом, но Алик тогда все и вверху, и внизу выиграл, за всеми все подчистил и ни шанса испанцам не дал. А ведь доигрывал со страшной травмой.

Да, железный Шестернев, многолетний рекордсмен сборной по количеству проведенных матчей, из-за травм не сыграл, может сдаться, самых важных. Тех, медальных, в Англии, финальных европейских в Бельгии… Севильский матч стал последним в блистательной карьере капитана Шестернева.

– Да, колено он себе тогда жестоко покалечил, – вcпоминает Истомин. – С такими травмами, да еще на четвертом десятке, в футбол редко возвращаются. Но Алик к следующему сезону почти успел восстановиться! А в том году ведь помимо европейского финала еще и Олимпиада была. И чуть не на коленях умолял я тогда тренера сборной Александра Семеновича Пономарева, тестя своего: «Семеныч, возьми Алика! Ты же видишь – у нас вся оборона разладилась. Стержня нет – лидер ушел. Возьми, он столько лет за нас работал, теперь каждый из нас будет и ему немножко помогать. Он для нас – как талисман, как победный символ». Но Алик тогда и в ЦСКА еще толком заиграть не успел, и Пономарев после долгих, тяжелых раздумий на риск не решился. И проиграли мы Олимпиаду с Европой. С Шестерневым и без него у нас были две совершенно разные команды…

Ему было каких-то пятьдесят три. Мудрый возраст расцвета. Но что оставалось ему после футбола? Разбитое на уходе колено, всю оставшуюся жизнь не перестававшее его мучить? Израненная тренерской неприкаянностью душа? Компании, предлагавшие заздравные тосты за прошлое?

– Он никому не мог отказать по своей доброте. Ни в чем, – говорит Лидия Александровна Истомина. – У меня муж на свои тренировки нескончаемые уедет, дети в школу уйдут, так я телефон Шестернева наберу, он чувствует, что мне скучно, все дела, какие есть, отложит и часами на любые темы готов был говорить. Он ведь очень эрудированным был человеком – кино, театр, литература. У него же столько знакомых во всех сферах было! Да что знакомых – он всех болельщиков считал своими друзьями…