Войти

Огнен Короман: «В Самаре мне уютнее, чем в Москве»

«Самарский футбол», 13.10.2003

В тот момент, когда «лучший игрок месяца» динамовец Огнен Короман отвечал на вопросы одного центрального спортивного издания (причем в дуэте с самарским бразильцем Соузой), его мысли были только о столичном «Динамо». И даже, если он и предполагал, что совсем скоро второй «лучший игрок июня» из соперника превратится для него в союзника, то озвучивать этого не собирался. Впрочем, теперь это уже и не важно. Самый громкий трансфер минувшего августа состоялся.

– В тот момент никаких предпосылок моего перехода в Самару и в помине не было. Все мои мысли были только о победах «Динамо». Не буду отрицать, что самарскую команду я знал, и мне она очень нравилась. Еще с того момента, когда мы были на сборе в Испании. Там я увидел игру «Крыльев Советов», и она мне очень понравилась, прежде всего тем, что они играли (и сейчас играют) в очень и очень техничный и думающий футбол.

– Вы давно знакомы с Германом Ткаченко?

– Наше знакомство состоялось там же и тогда же на испанских сборах. После контрольного матча «Динамо» – «Крылья Советов», Герман Ткаченко пригласил меня на обед. Нет, там мы говорили не о моем возможном переходе, а просто о футболе – для меня, как и для президента самарского клуба, эта тема безгранична. В тот момент я был нужен «Динамо» и ни о какой смене клуба не могло быть и речи.

«Есть один игрок, я не буду говорить кто он, и из какого клуба, который подходит под нашу команду, и которого я бы хотел видеть в Самаре», – говорил еще в конце прошлого сезона Герман Ткаченко, и глаза его горели от восторга. А потом грустно добавлял: «Но он не продается».

– Как получилось, что вы все-таки приехали в Самару?

– У меня было много предложений – это и из «Торпедо», и из «Спартака», и из «Локомотива». Если говорить о «Спартаке» – здесь можно и не комментировать: вы же сами видите, как он плохо играет сейчас. Кроме того, я знал, что внутри клуба и в команде нехорошая ситуация. «Локомотив»? Хорошая команда, но тот трансфер, который за меня запросили, они не захотели выплатить. А с «Торпедо» не могу точно сказать. Что там получилось – я не знаю, но как мне сказали, из-за того, что люди, которые должны были прийти, не пришли, все сломалось. Поэтому, когда мне пришло очень серьезное предложение от «Крыльев Советов», я посчитал для себя его самым оптимальным. Я знал, что Самара – красивый город, а команда – классная, сильная. Немаловажным фактором для меня также стало то, что внутри клуба работают люди, понимающие футбол и игрока, в частности. Поэтому я рад, что моя карьера продолжается в Самаре.

– Если в начале года игрок Короман не продавался, почему в начале августа его все же продали?

– Я не знаю, это вопрос для руководства «Динамо».

Переход Огнена в Самару для многих болельщиков «бело-голубых» стал болезненным. Когда корифея советской эстрады Льва Лещенко попросили прокомментировать это событие, он был немногословен, с неподдельной грустью заметив: «Жаль…»

– Я знал, что болельщики «Динамо» меня любят. И я знал, что переход в Самару будет трудным и для меня, и для клуба, и для болельщиков. Но я ведь не просто играю в футбол – это моя работа. Я играю для себя, моей семьи и мне важно, чтобы я играл в очень перспективном клубе. А к тому времени я увидел, что в «Динамо» перспективы нет.

– И тем не менее, еще чуть меньше двух месяцев назад, вы говорили о том, что «Динамо» достойно места в призах. Турнирное положение «Динамо» и «Крыльев Советов» изменилось с того времени, но ненамного. И фактически получилось, что вы ушли из клуба, находящегося ближе к заветным медалям, в команду, идущую на 5–8 местах.

– (После паузы) Знаете как, я подписал контракт на 4 года, и мне очень важна перспектива команды вообще, уровень селекционной работы, амбиции клуба на следующий сезон. Я увидел, что «Крылья Советов» во главе с Германом Ткаченко очень, очень, очень амбициозная команда. И я думаю, что у нас есть все шансы быть в призерах на следующий год, я вам говорю честно. Я не отношусь к тем, кто считает, что команда из провинции не может достичь этой цели. Возьмем, к примеру, казанский «Рубин». Мне понравилось, как он играет, и я считаю, что он может завершить этот сезон на второй позиции.

– Но ведь вы не пошли в Казань, которая может стать вице-чемпионом, а пошли в команду, которая находится рядом с пятеркой…

– Я скажу так: я не собираюсь заканчивать футбольную карьеру через два месяца. Понимаете? Это чемпионат закончится через два месяца. А я буду играть в следующем году, и еще три года в Самаре. Поэтому, главное для меня – перспектива команды, в которой я играю, перспектива, которую я не увидел у «Динамо». Сейчас 4 тура до конца, и мы будем биться за лучший результат. И меня бы устроило, если бы «Крылья» завершили чемпионат, если не в тройке, то четвертыми, а «Динамо» – на пятом.

– Про «Динамо» не забываете…

– Там остались мои друзья, и мне очень тяжело, когда динамовцы проигрывают. Мне хочется, чтобы «Динамо» играло хорошо, и чтобы оно было в пятерке (или, как говорит Огнен, «между пятью командами». – Прим. И. З.). Я думаю, что несмотря на то, что там играют хорошие футболисты, в тройку им тяжело попасть. Впрочем, сейчас для меня главное – результат моей команды, «Крыльев». Поэтому я и остановился на компромиссе: мы – на 4-м, а «Динамо» на 5-м.

– Вы серьезно полагаете, что в той ситуации, в какой оказалась наша команда, это возможно?

– Я думаю, да. Это реально. В «Динамо» сейчас не совсем благоприятная обстановка, да и форма футболистов не так хороша, как была. Я считаю, мы должны воспользоваться шансом и попасть в пять лучших.

– Вы будете играть против «Динамо»?

– Да, конечно. И буду стараться отдавать свои силы на все 100 процентов, чтобы мы выиграли. У меня нет никаких договоренностей с моим бывшем клубом, о том, что я не буду играть против него в составе моей нынешней команды. Не знаю, есть ли такой договор между Ткаченко и Заварзиным. В любом случае, я слушаю моего президента, как он скажет, так и будет.

– Психологически будет тяжело, ведь смена клуба произошла сравнительно недавно?

– Да, ведь игрок – это же не машина, а живой человек. Но я – профессионал, и я должен играть в футбол, зарабатывать деньги, должен зарабатывать очки «Крыльям», подарить радость самарским болельщикам. И поэтому никакие эмоции не помешают сыграть мне на все 100 процентов против своих бывших одноклубников.

«Я футболист, и хочу играть в футбол», – заявил 10-летний паренек с выгоревшими на солнце волосами, стоя на пороге одного из серьезных и солидных клубов Сараево… Кого-то в спорт приводят родители, кто-то идет за компанию, а кто-то, как Огнен, приходит сам.

– Я всю жизнь играл в футбол, и кроме этого вида спорта, у меня ничего не было. Серьезно я начал играть в футбол в 6 лет, и с тех пор у меня только одна работа – футбол. В 12 лет я уехал в белградский интернат, один из лучших в стране. В то время началась война, и все стало с ног на голову… Мои родители остались в Боснии, и это было очень тяжело для меня. Если поначалу со мной жила мама, то потом она уехала, и я остался один, в Белграде, где было спокойно, не взрывались бомбы и не стреляли. Я очень скучал по семье. Учился, тренировался, играл и постоянно думал: «Как они там?» А там могло быть все что угодно. Это было очень страшно, сколько людей потеряли своих детей, семей! И, слава Богу, что все закончилось, и жизнь продолжается.

У нас много общего, мы понимаем многие вещи, буквально с полуслова. Когда Огнен говорит о своей стране, войне, мне показалось, что у меня дежа вю. Это уже было в моей жизни. Когда, например, в середине 80-х один мой приятель, приехав из Казахстана, рассказывал, что его друг, с которым они просидели за партой 8 классов, при встрече ему сказал: «Уходи быстро, иначе мне придется тебя бить». «За что?» – не укладывалось в голове 15-летнего подростка. «Потому что так надо. Ты – русский».

– Я серб, но моя родина – Босния. Половина Боснии – сербы. Когда началась война, я пришел в «Црвену Звезду», а моя семья – мама и отец – остались в Боснии в городе Пале, рядом с Сараево. Это сербский город, там остался мой дом, мои родственники. С тех пор, как приехал в Белград, я жил там, и думаю, что и в дальнейшем останусь там.

– Чем босниец отличается от серба принципиально? Языком, культурой, верой?

– Только верой. Война, которая была там – это «верская» война. Это война ислама и православия. И это ужасно: люди жили все вместе, все дружили, общались между собой, и никакая вера не мешала им любить друг друга и жить в согласии. Мой друг ходил в джамию, я ходил в церковь, и никто не хотел войны. Но так случилось, и причиной этому был другой фактор (я не хочу говорить об этом). Главное, чтобы не было больше войны, и все было спокойно и нормально.

– Как отразилась война на футболе?

– Произошло, как и у вас в Советском Союзе. Была Югославия – большая страна, и в 89-90 годах югославский чемпионат был сильным чемпионатом в Европе, и там играли классные футболисты. А потом стало 6 республик… Ну, вам знакома эта ситуация.

– Какой чемпионат в бывшей Югославии сейчас самый сильный?

– Я думаю, что в Сербии и Черногории – страна больше, чем остальные.

– С разделом страны не получилось ли так, что хорват не может играть в Боснии, а босниец – в Сербии, и так далее?

– Сначала, действительно было очень тяжело. Начался неофициальный «дележ» игроков. Для серба было бы спокойней играть за сербов, чем, скажем, в Боснии, за мусульманскую команду, так же для остальных. Но время все лечит, и ситуация нормализовалась вокруг этого. Так что сейчас хорваты вновь играют в Сербии, сербы в Хорватии…

Его первый контракт был с «Црвеной Звездой». Кроме нее, за время этого контракта он успел поиграть в аренде у «Спартака» (Суботица). А потом «Црвена Звезда» заявила, что продлевать официальные отношения с Короманом она не собирается. «Месть» была сладкой… 21-летним футболистом заинтересовался другой белградский клуб, не менее серьезный, чем предыдущий – «ОФК». И, поскольку Огнен не привык халтурить и «отбывать номер», вскоре после этого он стал первым игроком в чемпионате. Его заметили и пригласили в распоряжение национальной сборной, а «Црвене Звезде» пришлось кусать локти за свою непрозорливость.

– Сейчас все мои мысли связаны только с российским футболом, сербский футбол я не смотрю – только Лигу чемпионов, где играют сербские «Партизан» и ОФК.

– Быть легионером – задача не из легких, я не встречала еще ни одного иностранца, который бы сказал, что он чувствовал себя «в своей тарелке» сразу, как только поменял чемпионат.

– Эта ситуация в каждом чемпионате такая. Легионер должен быть «на голову», пусть на «полголовы», но выше местных игроков, я должен вносить в команду лучший футбол, Если я не играю хорошо в «Крыльях», а российский футболист играет лучше, чем я, если он попадает в сборную, если его профессиональные качества лучше моих, то он будет играть, а я буду сидеть на лавке.

– Сложно было адаптироваться к российскому футболу?

– Да. Очень. Вспоминаю время, когда я пришел, как тяжелый сон: плохо провел первые пять игр, был один, без семьи, получил красную карточку – пять игр дисквалификации. Тот период был очень сложным. Кроме того, мне пришлось менять психологию. В Сербии я был очень популярен – «звезда», а когда приехал в Россию, меня никто не знал. И я с нуля начал делать себе имя: я готовился физически, тренировался, чтобы понравиться болельщикам «Динамо», и, надеюсь, их не разочаровал.

Здоровые амбиции, подстегивающие Огнена в том, чтобы быть «звездой», сделали его за полтора года в российском чемпионате одним из самых популярных легионеров. При этом – никаких признаков «звездной болезни». Он всегда открыт для общения, его дом гостеприимен и является олицетворением настоящего очага счастья, где правят Любовь и Взаимопонимание. Если меня когда-нибудь спросят, какой запомнилась мне эта семья, первое, что я скажу: «Улыбкой. Искренней, доброжелательной. Гостеприимной». Ирэна, жена Огнена, очень похожа на него (вот уж воистину «вторая половина»), вполне освоилась в России и вполне свободно общается по-русски. А вот маленькая Нэда с русским пока не очень дружит (в ее два с половиной года она учится говорить по-сербски). Но это временно, поскольку родители едины в своем желании обучить малышку и русскому, да еще и английскому языку.

– Вы хорошо говорите по-русски. Заранее учили?

– Специально я давно учил английский, а русский – по приезде в Москву. Исключительно на практике, общаясь с ребятами. Первое время пригодился английский, я общался на нем с Булыкиным.

– Обычно складывается так, что легионеры стараются держаться вместе. Причем не обязательно они играют в одной команде. Например, когда у нас играл за баскетбольную команду Милан Прекович, он общался с Вуком Рашовичем… С кем вы подружились в России?

– У меня друзей-баскетболистов не появилось, хотя я знаю, что баскетболисты из бывшей Югославии играют в Москве. Я подружился, и надеюсь, что смена клуба не помешает нам общаться дальше с Танасевичем, Батаком, Братичем, Корчагиным.

– Какое самое приятное потрясение в вашей жизни?

– Рождение дочки. Я даже стал играть как на крыльях. Стал более профессионально относиться к работе: после каждой тренировки, каждой игры, я летел домой. В моей жизни стало меньше ночных клубов, баров.

– А вам было важно, кто родится – мальчик или девочка?

– Нет, главное, чтобы малыш был здоровым.

– А если дочка захочет играть в футбол?

– Не-е-ет, я думаю, что не захочет. Не женское это дело – футбол. Она будет играть в теннис. Во всяком случае, этого хотим мы, а вообще она сама решит, чем ей заниматься.

– То есть вы, как настоящая Дева (день рождения у Огнена 19 сентября. – Прим. И. З.), практично все продумали?

Огнен смеется, а Ирэна добавляет: «Он действительно практичный, всегда все продумывает наперед».

– Как вас приняла Самара , и легко ли вы сменили Москву на провинцию?

– Мне самарский ритм жизни очень подходит. Я еще много чего здесь не видел, потому что мало времени. Но мне нравится гулять с Ирэной и Нэдой по набережной, вот в аквапарк съездили. Уютно нам здесь. Самара – город для меня. Москва – большой город, утомляет одной только дорогой: там надо ехать два часа, чтобы попасть в любимый ресторан или на базу. А здесь все рядом.

– Кстати, о базе. Условия для работы тоже ведь не как в Москве…

– У нас хорошая база. Если, конечно, сравнивать с «Партизаном», «Црвеной Звездой», то это вещи несравнимые. Но в России у каждого клуба есть база, а у наших многих клубов – нет. Потому что нет денег, ни на базы, ни на игроков-легионеров. Поэтому там играют исключительно местные футболисты.

Его команда проигрывала, а он, не считая моральной поддержки, ничем не мог ей помочь. Он был готов выйти на поле и биться за победу, но четыре «горчичника» усадили его на трибуну, где он и созерцал матч «Крылья Советов» – «Спартак». Но уж в следующей игре он обязательно возьмет реванш и сделает все для победы своей команды. Потому что он очень дорожит своим именем и он знает, как это нелегко – завоевывать внимание трибун.

– Насколько важно, чтобы у вас было Имя?

– Что такое Имя? Я к этому отношусь гораздо проще: если будешь хорошо играть, значит ты сделаешь себе имя. Если нет – кому ты будешь нужен? Тебя никто не будет знать – ни журналисты, ни болельщики. Поэтому вывод один – надо быть профессионалом.

О ком или о чем статья...

Короман Огнен