Карен Дохоян: «Нет форварда страшнее Пошкуса»

«Футбол Review», 01.10.2004

Наутро после поражения от «Шинника» Самара крепилась. Гнала мысли об уплывшем золоте, – хотя, конечно, и о нем думалось, и о многом другом.

О мистическом: кто бы «Крылышки» ни тренировал, как бы звонко эта команда ни играла, – занимать будет одно и то же место. Может, игроки о чем другом думали, но корреспондент ваш – именно об этом. Дело шло к пятому месту. Тому самому. До столичной победы над «Торпедо» оставалось меньше недели.

Карен Дохоян, залечивающий травму, переживал не меньше их, основных. Не меньше Каряки, Тихонова или Бута. Дольше него в «Крыльях» не играет никто, – как не переживать?

Случайность

– Смешно вспоминать, как я в «Крыльях» когда-то оказался. Почти случайно. С армянским «Араксом» ехал в Чехию на какой-то матч еврокубков, в московском аэропорту встретили Яни Димитрова, вице-президента «Крыльев». Тот летел игроков просматривать. Наш президент предложил далеко не ездить – на меня посмотреть. Из Чехии отправился в Самару.

– Не будь того случая – как бы карьера сложилась?

– Не знаю, но цель у меня была – поиграть в хорошем армянском клубе. Сборной. Потом уехать – неважно, в Россию ли, еще дальше… Но сборная Армении для меня была на первом плане.

– Правда, что всякий армянин вашего поколения мечтал играть за «Пюник»?

– Нет. Моего поколения – еще за «Арарат». А потом каждые три года лидер менялся: «Ереван», «Аракс», «Пюник»… Сейчас «Пюник» лично президент федерации спонсирует. Небедный человек. Хорен Оганесян при клубе директор школы и тренер-консультант.

– В 1999-м я заехал на тренировку «Арарата», великого клуба. А у того от безденежья сеток на воротах нет…

– Да, все верно. Вообще в футболе денег не было. Это сейчас три команды более-менее живут – кого-то из России финансируют, кого-то из Швейцарии… Но «Пюнику» лучше всех живется. По молодости, помню, в «Араксе» у меня зарплата была 100 долларов. С премиальными доходило до четырехсот. Не слишком здорово, но настоящий армянин к чему угодно приспособится. И внутренний покой сохранит.

– Четыре года назад, помню, Тарханов вас в пример ставил. По части горящих глаз и стремления доказать.

– Ох, вы не представляете, как я хотел доказать в Самаре! Я уже тогда понимал – жизнь дает не так много шансов. Надо зубами вцепиться, не упустить… Тем более меня вся Армения провожала словами – Карен, мол, докажи. Не подведи. Закрепись. Я сам чувствовал, как многому могу научиться, – надо только самому захотеть. Помню, тогда в «Крыльях» Тигран Петросян был, так он меня все тянул после тренировки: «Пойдем, Карен, сходим куда-то, отдохнем…» Нет, отвечаю. Вот когда контракт подпишу, стану футболистом «Крылышек», тогда и пойдем. А сейчас – только тренировки.

– Говорят, месяц вы работали с «Крыльями», потом приехали в сборную, – так весь Ереван поражался, как Дохоян прибавил?

– Да, готовились к игре с Норвегией на выезде, – кстати, 0:0 там сыграли, очень почётно… Одновременно со мной с кипрскими клубами пара игроков контракты подписали, – так в Ереване действительно поражались, как мы трое прибавили. Про меня говорили, что в технике все пробелы устранил. У Тарханова все как раз на технике было построено, на работе с мячом… Тактике внимания меньше.

Аура

– По большому счету, чем Гаджиев отличается от того же Тарханова?

– Разница большая. Сейчас обстановка гораздо лучше. Никто ребят не дергает, никто не нервничает… Гаджи Муслимович удивительную ауру создал. Оттого ещё обиднее, что «Зениту» и «Шиннику» проиграли. На базе нас больше целыми днями не держат, про три дня затворничества накануне игры забыли. Гаджиев нам доверяет, – а раньше такого не было. Стоило кому-то сыграть не слишком удачно – тут же из него делали виноватого во всех бедах. Стоит проиграть при Гаджиеве, он вину берет на себя. Это команду раскрепощает. Тарханов всё сваливал на нас.

– После его отставки команда со страхом ждала нового тренера?

– С интересом. В какой-то момент стало ясно, что тренера поменяют, – но фамилию президент не называл. А знать хотелось. Хотелось выигрывать. Чувствовали собственный потенциал, и в то же время сознавали, что чего-то нам не хватает. Даже не определишь, чего именно. Потом объявляют – будет Гаджиев.

– Первый день Гаджиева в команде?

– Интересный день. Мы сразу почувствовали уважение к каждому игроку. Был, помню, банкет, – каждому, понятно, хочется выпить, отдохнуть…

– А на тренерских глазах не слишком выпивается.

– Вот-вот. Так Гаджиев к игрокам спиной встал. Чтобы мы расслабились. Тост, другой – потом Гаджи Муслимович вовсе исчез… Команда оценила. Первое впечатление отличное. А потом на сборы поехали, уже ближе знакомились. Понимали, что за человек.

– Кстати, какие слухи были – кого могут назначить тренером «Крыльев»?

– О Бышовце, кажется, был разговор. Ещё кого-то называли, уж не помню. Помню другое – никаких зарубежных фамилий не было.

– Говорят, и те «Крылья», и нынешние – умная техничная команда. Но «Крыльям» двухлетней давности не хватало характера. Почему?

– Команда – механизм тонкий. Если что-то не получается – вспоминает о тренере и бьется за него… Раньше такое было большой редкостью. А сейчас в «Крыльях» – настоящее единство. Больно – к нам, игрокам, такое доверие, а мы его результатом не оправдали. Как бы Гаджиев ни брал ответственность на себя, это мы виноваты. Сегодня хочется играть и за тренера, и за Германа Владимировича Ткаченко, который столько делает для ребят…

– Когда поняли, что чемпионом в этом сезоне Самаре не быть? После «Шинника»?

– Мы еще не поняли. Вся борьба впереди. Главное, мы действительно в это верим, хоть кого спросите… И у всех ощущение – надо срочно что-то сделать. Может, собраться всей командой, без тренеров? Поговорить? Каждый должен отыскать в себе силы. Как бы сложно ни было.

– Против какой российской команды труднее всего играть?

– Со «Спартаком» мне лично не везет, постоянно не получается игра. Понять не могу почему. Зато с удовольствием играю против «Локомотива» или ЦСКА. «Динамо» я даже забивал как-то. Очень тяжело с Кержаковым и Аршавиным. Они в самом деле так хороши, как вы в газетах их расписываете. Но сложнее всего, открою страшную тайну, играть на тренировках против Пошкуса. Слава Богу, мы в одной команде.

Проклятый финал

– Самый тяжелый момент за время пребывания в «Крыльях» для вас, ветерана команды?

– Всего больнее, конечно, поражение от «Терека» в финале Кубка.

– В котором вы не сыграли.

– Думаете, от этого легче? В раздевалке было полное опустошение. Никаких душевных сил. Уговариваешь себя успокоиться, подбираешь слова – жизнь не заканчивается, всё впереди… Хорошо, после того матча перерыв был. Дней десять в Ереване в себя прийти не мог.

– Тем более «Крылья» и «Терек» – команды разного класса.

– Не надо так говорить. Там ребята играют – у каждого медаль в жизни была, каждый что-то выиграл. И неважно, в какой лиге они сегодня. В финал Кубка слабые не выходят.

– В раздевалке после таких матчей тишина?

– Мертвая. О чем говорить? Что-то можно вернуть? Гаджиев каждому руку пожал и ушел. Мы остались сидеть. Хорошо, Гаджи Муслимович нас тренировал – никто ни на кого не орал, никого виноватым не назначали… Даже здесь почувствовали уважение. Это тренерское «спасибо» дорого стоит.

– При Тарханове все было бы иначе?

– Конечно. Бывало, выигрывали – он даже спасибо не говорил. Все равно кто-то виноватым оставался. А сейчас после победы раздевалка ходуном – ребята радуются, кричат, танцуют…

– «Крылья Советов» смотрят матчи «Терека» в еврокубках?

– Конечно.

– И что думаете? «На их месте должны быть мы»?

– Да, такие мысли гоню – а они не уходят. Смотрю, «Терек» со швейцарцами играет, только в голове – а мы как бы смотрелись? Минут десять поглядел, потом телевизор выключил. Нервы не выдержали.

Французский костюм

– «Крылья» в Европе официальных матчей не играли. Зато играли вы. Самые памятные?

– За «Аракс» в Лиге чемпионов против «Хапоэля». Кстати, достойно сыграли – дома 1:2 проиграли, а в Израиле на последней минуте ничью «Хапоэль» вырвал, 1:1… Безумно интересно играть, на каждом шагу новые ощущения. После таких встреч самого себя как футболиста уважаешь сильнее.

– Попал я как-то на игру «Ширака» в Лиге чемпионов с финским ХИКом. Странное зрелище: на трибунах «Раздана» человек пятьсот, безумные глаза бельгийца, делегата УЕФА, ностальгирующий Алексей Еременко, приехавший с финнами…

– Помню тот день. «Раздан» тогда был единственным стадионом в стране, способным принять международный матч. Но кто ж в Ереване пойдет смотреть на «Ширак» из Ленинакана? Страна в тот момент вообще забыла о футболе. Сейчас более-менее вспоминает, все хорошо, – а тогда с газом проблемы, с электричеством тоже… Не до футбола было.

– Мечтали за границу уехать?

– Мечтать не мечтали, но свою первую поездку за границу вспоминал часто. Лет 16 мне было, еще паспорт не получил – и поехал с молодежной сборной во Францию на турнир. Туда сборная России с Титовым приехала – 0:1 мы ей попали – еще с чехами, бразильцами и Алжиром играли. А во Франции много армян живет – как же они нас встретили! Вернулся оттуда – 500 долларов премиальных дали, чемоданы подарков накупил, себе костюм… Лучше поездки в жизни не было.

– Остались бы.

– Нет. Где бы ни играл – в Ереван тянет, и ничего с собой сделать не могу.

– Думаете вы на каком языке?

– Я учился в русской школе, но по русскому больше тройки не получал. Вот и получается, что в Ереван приезжаю – на армянском думаю. В Самаре на русском. Иногда какие-то русские слова армянскими подменяю. Но в последнее время происходят странные вещи – я настолько привык к самарскому воздуху, что в Армении первые дни голова болит. У жены то же самое. Играю за сборную – и на поле порой начинаю по-русски подсказывать.

– Мечты остались?

– Конечно. Одна сбывается – появляется другая. Когда-то, помню, мечтал сыграть за сборную – вышел и сыграл. Родилась мечта попасть в хороший клуб – попал и играю. Теперь мечтаю, чтобы сын родился.