Игорь Ясюк: «И больше Томску забивать не стал»

«Футбол-Хоккей в Томске», 29.03.2011

Против Игоря Ясюка играть на футбольном поле было всегда сложно, но интересно. Хитрющий, доложу вам, игрок: глазами показывает в одну сторону, движениями – в другую, а мяч отдает в третью. Или вдруг обведет на ровном месте. Он и в жизни примерно такой же – с юмором, с лукавинкой, со своеобразным обаянием.

Вся жизнь Игоря Алексеевича (а 15 апреля ему стукнет уже 65 лет, не забудьте поздравить!) связана с томским футболом. Мальчишкой он захватил еще легендарные кубковые матчи с киевским «Динамо» и московским «Торпедо», затем подавал большие надежды и совсем юным попал в томское «Торпедо», играл и за могучий «Томлес», а за СКА (Новосибирск) забивал голы в ворота Томска. Рано закончив, подался в тренеры, и до сих пор живет футболом, тренирует, выигрывает. Наш сегодняшний подробный разговор с Игорем Алексеевичем затрагивает и Ясюка-футболиста, о котором много спорили болельщики, и Ясюка-тренера, добившегося серьезных высот в областном футболе, ну и, конечно, Ясюка-человека.

Томич из Китая

– Игорь Алексеевич, вы ведь родились в Томске?

– Нет, в Китае.

– Как, в Китае?

– Да, в Китае в 1946 году. Отец у меня был военный, он там служил. А в 48-м году семья приехала в Томск, и вся моя остальная жизнь прошла здесь.

– А в футбол где начали играть – в Китае или здесь?

– Нет, конечно, в Томске. Первым тренером у меня был Потапочкин, известный в городе человек, руководитель общества «Спартак».

– А где вы тогда жили?

– А жил я совсем рядом со стадионом «Труд» – на Герцена, 16. И все мое детство прошло на стадионе. Правда, не на «Труде» (сюда не часто пускали играть), а на стадионе «Динамо», который был на площади Революции, ныне – Новособорная. Вот там действительно играли с утра до вечера. Пионерских лагерей тогда практически не было, и вся мы пропадали на стадионе. Дадут большой кусок хлеба на пятерых, потом где-нибудь яблоко подберешь – и все, на день хватало. Вот такая была жизнь.

– Насколько тогда любили футбол в Томске и где играли?

– Футбол тогда любили очень сильно, и каждый год на стадионе «Динамо» проводился турнир «Кожаный мяч» для детей. Правда, тогда он назывался турнир босых, босоногих. Собиралось довольно много команд, и баталии шли с утра до вечера. У меня даже где-то есть фотография – парад открытия этого турнира. Много было команд, поэтому мы играли почти целое лето. За нашу команду играли ребята с улиц Герцена и Белинского, и называлась она ГДП.

– Почему ГДП?

– Городской дом пионеров. Мы тогда к нему, вроде бы, относились. Даже не знали, как назвать команду и выбрали вот такое странное название. Сами скинулись, купили форму, и играли, в принципе, неплохо. Причем, турнир проводился по трем возрастным группам, и мы соответственно переходили потом в более старшую группу. Матчи в основном проводились на стадионах «Динамо» и карандашной фабрики. «Труд» нам не давали.

– Вы, наверное, и поле стадиона «Динамо» прилично вытаптывали?

– Поле на «Динамо» было отличное, ровное, идеальное, все в пыли. И ни единой травинки там не было.

– За какую команду играли?

– После тренера Потапочкина я попал в детскую спортивную школу, и тренировал нас Сергей Васильевич Бобин, очень известный в Томске тренер и футболист. Еще у нас была ответственная обязанность – подавать мячи на матчах команды мастеров. И я помню легендарный матч на кубок с московским «Торпедо», когда я подавал мячи таким звездам из сборной СССР как Воронин, Шустиков, Гусаров. И наши у них чуть не выиграли. И еще помню, как торпедовский тренер Маслов очень нелестно критиковал Воронина за подачу угловых – и это в адрес такого знаменитого футболиста.

Играя за спортшколу, я окончил 9 классов, а потом – время было тяжелое, денег в семье было мало – пошел работать на электроламповый завод. Работая на заводе, я играл за команду электролампового завода «Луч», и параллельно – за спортшколу. А в 1963 году, когда мне исполнилось 17 лет, Юрий Леонидович Усенко, который возглавлял тогда «Томич», пригласил меня в команду мастеров. Было это осенью, а весной 1964-го я уже поехал на сборы полноправным футболистом. Из молодых тогда взяли двоих

– Валеру Боровика и меня. Но в тот год приняли такое положение, что до 18-ти лет нельзя играть за команду мастеров. А Валера ведь родился в ноябре 1946-го. Причем, его на сборах наигрывали уже в основной состав, он бы 200 процентов, что играл бы за команду. Но потом посмотрели положение и поняли, что Боровику играть нельзя. Так Валера целый сезон потерял, обидно.

Удачный дебют поломала ключица

– А как пошли дела у вас?

– У меня сначала все складывалось удачно. В первых турах я постоянно выходил в основном составе, забил свой первый гол уже во втором туре в ворота омского «Иртыша». А параллельно еще выступал за юношескую команду Томска. Она играла со своими сверстниками из других городов Сибири – это был юношеский турнир на первенство РСФСР. И мы в своей зоне шли хорошо, боролись за первое место с Новосибирском.

И я помню, что сыграл за основной состав, а на следующий день играл с Барнаулом за юношей. И в этой игре мне сломали ключицу. После этого все пошло немного наперекосяк. Пока лечился, пока восстанавливался – естественно, костяк команды уже сформировался. И хотя я выходил на замену и даже сумел забить один раз гол в ворота Владивостока, но места в стартовом составе у меня не было.

– Из-за этого вы решили уехать играть в другой город?

– Нет, там немного сложнее получилось. У меня вышел некоторый конфликт с главным тренером томского «Торпедо» Тер-Маркаровым по поводу отпускных. И не столько я из-за денег обиделся, сколько из принципа. Наверное, в какой-то степени проявил свой характер. Может, и неправильно поступил, а может, это мне в чем-то помогло потом. Тут палка о двух концах. Но в результате этого конфликта мне пришлось уйти из команды. И я один год отыграл за рубцовское «Торпедо».

– А что из себя тогда представляла рубцовская команда? Она ведь играла в одной зоне с Томском?

– Да, в одной зоне. Но после того, как я из Томска приехал в Рубцовку, то мне показалось, что люди там просто не умеют играть в футбол, находятся далеко на обочине. Тут не знали даже элементарных вещей, например, что такое игра в квадрат на тренировке. Единственным исключением был Коля Тараканов, который раньше играл за Томск и очень неплохо. Но зато это была боевая заводская команда, настоящие труженики, они и на поле бились вовсю, и пили, надо сказать, по-черному. Нет, я сам тогда не пил, молодой еще был.

– Кажется, в том сезоне Рубцовск отобрал у Томска важные очки в матче на своем поле. Вы случайно не забивали в ворота своей родной команды за Рубцовск?

– Нет, за Рубцовск не забивал. А вот когда играл за СКА (Новосибирск), то два гола Томску забил.

– СКА (Новосибирск) был ведь сразу после Рубцовска? Это было связано со службой в армии?

– Да, я тогда вернулся в Томск из Рубцовска, и меня вскоре вызвали в военкомат и вручили пакет. И там уже было направление в футбольный клуб СКА (Новосибирск).

– СКА (Новосибирск), в отличие от Томска, тогда играл в классе «А». Это была, фактически, первая лига Советского Союза. Наверное, сложно было пробиться в основной состав?

– В первый год было действительно сложно. Там играли такие асы, как Гера Апухтин из сборной СССР и Черемнов. Тогда это была очень сильная команда, они даже выбили из розыгрыша Кубка СССР киевское «Динамо», которое потом было трехкратным чемпионом страны. А уже на второй и третий год службы я играл постоянно. Правда, на третий год играть было очень тяжело, потому что в мае пришел дембель, а нас, подневольных, оставили в армии до конца футбольного сезона. Ну и, честно сказать, играли мы без большой охоты. А вообще армейский клуб Новосибирска был для меня хорошей школой. Кстати, за армейцев в те годы играли и проходили службу в армии два воспитанника томского футбола из команды мастеров – Слава Куц и Валера Белов.

– А жили вы тогда в казармах?

– Нет, условия у нас были очень цивильные. Зимой мы жили в гостинице при армейском спортклубе, в двухместных номерах. А летом уже на тренировочной базе СибВО. У нас был свой дом на Оби, отличное место, но ведь и команда тогда серьезная была. С этой командой я объездил полстраны, всю Среднюю Азию, Казахстан, Дальний Восток… Но постепенно ситуация в клубе ухудшалась. Пришел новый командующий округом, который к футболу был равнодушен. Грубо говоря, команда была ему до фонаря, хороших футболистов выдергивать из других команд перестали. Мы как-то еще ковырялись, боролись, но и отношение, и финансирование уже стало не то, и постепенно команда заглохла, а после сезона ее и вовсе распустили.

Ошибся и закончил в 25 лет

– А вы после Новосибирска решили вернуться в родной Томск?

– Да, я поехал в «Томлес» и совершил тем самым глупую ошибку.

– Почему?

– Потому что состав у «Томлеса» был очень мощный, набрали туда ребят из Москвы и других регионов, и пробиться в основу было крайне сложно. Мне бы поехать поиграть за команды чуть попроще, немного заматереть, а мне очень сильно захотелось домой после армии. Хотя были очень хорошие предложения из Челябинска, Ферганы, Ленинабада и других городов. Надо было, конечно, в Фергану ехать – там ведь помидоры очень вкусные, а я их обожаю. Маленькие, помню, были по 3 копейки, а огромные – по пять копеек за кило.

– Но вы ведь все равно играли в «Томлесе» в основном составе?

– Играл, конечно, но мощи мне не хватало, физика была похуже, чем у других. Да еще с моей физикой надо было соблюдать сумасшедший режим, а это тоже было не мое. Поэтому я один год за «Томлес» отыграл, больше 20-ти матчей за сезон провел. Правда, забил лишь один гол. Но это потому, что меня тренер Борис Павлович Хренов перевел из нападения в полузащиту. Я был вообще-то выносливый, но у меня не было такой мощи, как у Валеры Боровика, или, скажем, у Виталия Раздаева. А тут еще тренер пригласил новых москвичей и перед началом сборов сказал мне, что не гарантирует мне место в основном составе. Я сказал: «Ладно, не гарантируете – тогда я найду себе команду, а то мне 23 года, мне играть надо, а не на скамейке сидеть». И я уехал играть за Бийск, отыграл два сезона и., закончил с карьерой футболиста.

– Вам же всего 25 лет было – и уже закончили? А почему?

– Во-первых, тогда класс «Б» прикрыли, и команда Бийска перестала выступать. Хотя коллектив был крепкий, шли в середняках, за команду играли несколько футболистов из Барнаула, поигравших в классе «А». Особенно мне запомнился Галич. Но этой команды не стало. А мне как-то все надоело, мотаешься по чужим городам: год в Рубцовке, три в Новосибирске, два в Бийске. Очень потянуло домой, к родителям, к друзьям. И я вернулся в Томск.

– Вернулся в 25 лет, а профессии-то ведь нет?

– Нет, я все-таки учился при Омском институте физкультуры, и в 1974 году его закончил, получил диплом тренера.

Правда, один год меня Ращупкин приглашал в команду мастеров, когда я уже играл на первенство области за «Манометр». Я к тому времени переквалифицировался в центрального полузащитника, голова появилась, стал передачи раздавать, поумнел, короче. Но Ращупкину я отказал: «Геннадий Михайлович, если я в 25 лет не стал играть за команду мастеров, то теперь уж тем более».

Тренерский хлеб

– А в «Манометре» вы играли и работали тренером сразу после Бийска?

– Нет, я еще некоторое время поработал на ГПЗ-5, а потом меня Ращупкин и Прилуцкий пригласили работать на Манометровый завод. И я начал работать детским тренером, а потом, когда Борис Моисеевич Фальковский, который тренировал взрослых, ушел главным тренером в команду мастеров, он меня рекомендовал на свое место. С «Манометром» я и связал свою судьбу до 1992 года, когда все уже начало разваливаться. Но команда «Манометр» при мне всегда была на виду, боролась за чемпионство с «Торпедо», которое возглавлял Ариф Абасов. Несколько раз выигрывали первенство и Кубок. Ну а сам я играть закончил в 1980 году, потом только за ветеранов выступал.

– Я помню вас еще как детского тренера «Манометра». У вас тогда была хорошая команда – «Звездочка»?

– «Ромашка». Да, была неплохая команда, мы два года подряд были чемпионами турнира «Кожаный мяч» по всей Сибири и Дальнему Востоку.

– А на всесоюзных финалах?

– А на всесоюзных финалах у нас уже шансов не было, (а мы играли в Алма-Ате и в Куйбышеве), мы там занимали последние места. Впрочем, не только мы – Москва и Ленинград тоже боролись за какое-нибудь 23-е место. Потому что из союзных республик приезжали команды, где были очевидные подставки, переростки, и они тогда были сильнейшими на этих турнирах. Но, с другой стороны, хотя бы ребята съездили, посмотрели на мир, поиграли на всесоюзном финале.

– У вас ведь было несколько неплохих воспитанников – Игорь Лаухин?

– Нет, Игоря Лаухина я уже брал для подкрепления. Но у меня тоже были хорошие ребята: Олег Митаенко, Сергей Романов еще некоторые, кто потом не заиграл, но в детстве был на виду.

– Из «Манометра» ведь достаточно много ребят попало в команду мастеров?

– Да, те же Митаенко, Романов, Борис Чиглинцев, Исаков, правда, он играл в Казахстане у старшего Ченцова. Были, конечно, такие ребята, как Толик Милкин, Горин, Андрей Яковлев. Они тоже поиграли в команде мастеров, но если говорить честно, то в мои годы таких футболистов бы вряд ли взяли. Уровень все же не тот.

А еще могу вспомнить Васю Харитонова, которого я разглядел в одной из команд массовой лиги. Он в итоге дорос до команды мастеров, правда, играл не в Томске, а на Камчатке.

– Как складывалась жизнь после того, как расстались с «Манометром»?

– Я ушел и отошел от футбола достаточно далеко. Два года работал преподавателем в ПУ-27. А последние 14 лет тружусь там руководителем физвоспитания. Но спасибо Владимиру Тихоновичу Резникову, он пригласил меня тренировать команду «Горсети», вернул меня в футбол. Опять мне стало приятно, попал в родную среду, затравился. Что-то даже выигрывал, какие-то кубки. Но не в этом суть. Просто слишком забросил футбол, киснул во всем своем. А тут как будто началась вторая жизнь. Недавно посмотрел на других томских тренеров, а ведь теперь самый старый.

«Я не сапожник – я модельер!»

– Какой был самый лучший сезон в футбольной карьере?

– Наверное, все-таки в «Томлесе» в 1969 году. Я тогда иногда выдавал такие игры. Помню, в Свердловске играли с местным «Калининцем», а представители «Уралмаша» (он тогда в высшей лиге играл) после матча подходили и приглашали в свою команду. Нет, я скажу, что на выезде играл очень неплохо.

– А почему на выезде?

– Не знаю. Может быть, и дома игры три-четыре неплохо сыграл. Но порой меня просто не ставили в состав. А на выезде я всегда в составе был и играл неплохо. Тренер Хренов тоже удивлялся и говорил: «То ли ты домой приезжаешь, расслабляешься, пьешь, то ли чего еще?» Они даже меня пытались пару раз с Мучником, начальником команды, подкараулить на улице. Мол, как я провожу свободное время. Но я им все время трезвый попадался. Не скажу, что совсем не пил – все ребята тогда выпивали. Но что значит выпивали? После игры возьмем 2-3 бутылки шампанского на четверых – просто расслабиться. А утром уже становимся нормальными молодыми парнями…

– Кто запомнился больше всего из футболистов за время карьеры?

– Ну конечно, Боровик, Абасов, Соколухин. Или вот Юра Милехин – отличный был защитник. Он уже в то время играл в современный футбол – с подключениями, с передачами, хотя на установках от тренеров таких указаний не было. Иван Максимович Иценко нравился как человек. Правда, в футбол мы с ним играли в разный. Мне больше нравится хитрый, умный футбол. А он сторонник атлетического, скоростного.

– О тренерах можете что-то сказать?

– Больше всех мне дал Юрий Леонидович Усенко, он со мной много индивидуально беседовал, вызывал меня, разъяснял, подсказывал. То же самое могу сказать и о Николае Андреевиче Козлове, которого я прекрасно помню и как футболиста, и как хоккеиста. Он был у нас в «Томлесе» вторым тренером и мне много подсказывал. А еще мне, будучи игроком, помогал Владимир Терентьевич Ченцов. Его за мной закрепили, в гостинице мы вместе жили всегда. Он мне много рассказывал по тактике, по теории. Я ему массаж делаю, а он рассказывает, рассказывает. Вообще, стиль у нас с Терентьевичем был во многом схожий. Что касается Бориса Павловича Хренова, то как тренер он был очень сильный. Я лучшего не видел. Но была у него одна, общеизвестная беда. Тер-Маркаров был, пожалуй, больше организатор, чем тренер. Ему Зураб Микучадзе (а он балдежный был мужик) говорил: «Какой ты тренер?! Ты – сапожник!» Ведь Тер-Маркаров по своей основной специальности был обувщик. Но он спокойно отвечал: «Ара, я не сапожник, я модельер!»

– Что же все-таки помешало подающему очень большие надежды Игорю Ясюку стать полноценной звездой томского футбола?

– Характер, больше ничего! Слабоват оказался. Потом еще друзья-товарищи с пути немного сбили. Хотя Ариф Абасов, царство ему небесное, говорил: «Из нашей молодежной пятерки (Ивакин, Абасов, Боровик, Юров, Ясюк) самым талантливым был Ясюк. Жаль только, не реализовался».

С юмором в томской команде всегда было в порядке

– Можете припомнить какие-то интересные забавные случаи из футбольной жизни?

– Да, расскажу вот про Коку Карташова. Поехали мы на Дальний Восток, а там 6 игр подряд. Проигрываем одну, другую, третью. Все – полный транс. В Комсомольске-на-Амуре пошли на зарядку. Ну, надо же как-то настроение поднять! А там возле гостиницы на постаменте чей-то бюст стоял, потом его сняли. Вот мы туда Коку Карташова приспособили, и когда команда вышла, он запел арию «Плач баритона». Все смеялись до слез, и по-моему, даже игру выиграли. А вообще подшучивать в команде любили, особенно, помню, мастер был Саша Тюфяков. Тапочки приклеить или бутсы прибить. Мне несколько раз в сумку булыжники подкладывали, и я их с Басандайки домой пер. Ну, это уже кто-то из молодых, может быть, даже Ариф. Он ведь хохмач был.

Кстати, с Кокой Карташовым я знаком не только по команде мастеров, а еще раньше знал его по томскому футболу как классного вратаря. К тому же, мы вместе играли в хоккей с мячом за «Динамо». У меня неплохо получалось, и еще в 17 лет брали за взрослую команду, а Кока был там вратарем. Я вообще хорошо на коньках катался, и Юрий Иванович Тюменцев, наш знаменитый мастер спорта по конькобежному спорту, за мной буквально всю весну гонялся. Он говорил, что сделает из меня отличного конькобежца, даже предлагал взять на лето его ролики, но я отказался: это не мое, Юрий Иванович, я люблю футбол и хоккей.

– А с кем вы в команде больше всего дружили и общались? Наверное, с Боровиком?

– Нет, Валера всегда был сам по себе. Нас уже потом судьба плотно свела, когда мы за заводской «Манометр» играли. А тогда я был дружен с Сашей Степановым, с Толей Макушиным, отличные были ребята.

– Матчи «Томи» смотрите?

– Конечно! Всегда прихожу на стадион, переживаю за команду, за ребят. Ведь они защищают честь нашего города. Нынче начали неудачно. И тренер правильно сказал – нет у них пока огня в игре. А почему – может быть, физически не вполне готовы? Может, просто уверенности нет. Но они дают играть сопернику. Хотя, возможно, у них тактика такая. Тут уже, конечно, тренеру виднее. Я переживаю за «Томь», но надеюсь, что она выправится.

Зато какие теперь условия у томских мальчишек для занятий! Сдвиги очень большие, совсем другой уровень. В том числе по финансированию поездок на детские турниры. Ребята тренируются на искусственных полях, это же одно удовольствие. Раньше мы тренировались зимой в зале, потом из зала ушли – за полтора месяца все потеряешь, пока поля не растают. Сейчас же – только работать, искать талантливых мальчишек и вовремя заключать с ними договоры, чтобы их не увели из-под носа. Я вот, например, видел у Бориса Егорова хорошего парня 1995 года рождения – он на равных бьется с мужиками. Если не сломают, если не перехватят – то мальчишка очень перспективный.

– Ну и напоследок, на сладкое – томский самый памятный гол?

– За Томск или в ворота Томска? Я ведь два раза своим землякам забивал за СКА Новосибирск. Один раз забил, и 2:2 сыграли. А на следующий год Томск ведет 2:0, и я забиваю. А Валерка Боровик кричит: «Игорь, тебе же скоро в Томск возвращаться, не вздумай больше!»

– И что, не стали второй забивать?

– Не стал. А ведь момент был. Правда, не супер момент, 50 на 50, там еще забить нужно было. Но я подумал – а в самом деле, зачем родной Томск огорчать. В общем, не забил. А за Томск лучший мой гол был «Спартаку» из Йошкар-Олы. Забил его аж метров с 35-ти в южные ворота. А у них вратарь был – не только мастер спорта, но еще и какой-то заслуженный деятель культуры Марийской ССР. Он очень расстроился. Что поделаешь – это футбол.