Оливейра играл против «Локомотива» за «Анжи», «Луч» и брянское «Динамо»

«Чита спортивная», 28.04.2017

Четырнадцать сезонов провел читинский «Локомотив» в первом российском дивизионе. Благодаря этому забайкальские болельщики воочию увидели многих иностранных футболистов, которые впоследствии проявляли себя и на более высоком уровне. Вспомним хотя бы именитого бразильца Андрадину, его соотечественников Самарони, Перейру, Жуниора, Оливейру, камерунцев Були, Тонга, Биянга, Антангана, сербов Йовановича, Джорджевича, Сабо, чеха Выходила, словака Петруша, македонца Сашу Илича, Муямбу и Мукунку из Республики Конго, Кисси из Марокко. А сколько великолепных футболистов выступало в нашей Первой лиге из Украины, Белоруссии, Молдовы, Узбекистана. Кстати, и в самом «Локомотиве» запомнились яркой игрой болгарин Илья Памуков и молдаванин Георге Богю.

Легионеры в Первом российском дивизионе – это отдельная и не всегда веселая история. Бразилец Виллер Соуза Оливейра выступал за «Анжи», «Динамо» Брянск, «Луч» и «Орел», а через десять лет дал сногсшибательное интервью, которое мы публикуем ниже, чем напоминаем, что это такое – команды российской провинции в начале 2000-х.

Виллер Оливейра не раз выступал против читинского «Локомотива». Впервые это случилось 27 сентября 2003 года, когда бразилец был в составе махачкалинского «Анжи». Тогда на стадионе «Локомотив» он отыграл полчаса и был заменен из-за травмы. А какие футболисты были партнерами Оливейры в махачкалинской команде: Янбаев, Агаларов, Тетрадзе, Лахиялов. Кстати, «железнодорожники» ту встречу выиграли – 2:1.

В 2004 году Виллер Оливейра выступал за два клуба, три игры он провел за «Анжи» и 20 – за брянское «Динамо». В последнем, 44-м, туре первенства «Локомотив» дома принимал динамовцев и одержал уверенную победу – 3:1. Виллер отыграл весь матч. Кстати, участвовал в первой же острой атаке гостей, которая завершилась голом на 7-й минуте.

И в следующем сезоне Оливейра играл за два клуба, в составе одного из них – «Луча-Энергии» – сумел стать чемпионом Первого дивизиона. «Лучом», как известно, тогда руководил Сергей Павлов, а Виллер провел за дальневосточников 11 матчей. В 36-м туре «Локо» в Чите встречался с «Лучом-Энергией» и крупно уступил – 1:4. Оливейра вышел на замену во втором тайме, когда на табло уже светилось 0:3.

А в первом круге, в матче 14-го тура, Веллер играл против читинцев за брянское «Динамо». Матч в Чите завершился вничью – 1:1. Оливейра был заменен на 70-й минуте, а гол в ворота Василия Кошелева забил другой иностранец – камерунец Були.

Сезон 2006 года Веллер Оливейра провел за ФК «Орел», который выступал в Первом дивизионе (22 матча, 7 голов). А футбольный клуб из столицы Забайкалья уже под новым названием – «Чита» – играл в зоне «Восток» Второго дивизиона…

ЦИРК И «БАРСЕЛОНА»

– До профессионального футбола вы работали в цирке. Расскажите поподробнее.

– Вся моя семья работала в цирке. Два брата и сейчас в цирке – в чилийском. Еще один – в Форталезе. Моя мама ушла с арены 15 лет назад. Папа умер в 2010 году. Он был клоун и акробат. Я запомнил, что, когда мне было 9 лет, я помогал родителям продавать конфеты, апельсины внутри цирка. И я тоже был акробатом и клоуном. Но как клоун я был страшный – никто не смеялся.

– В цирке какие-то деньги получали?

– Папа и мама не давали нам деньги, потому что мы были маленькие. Тогда об этом не думали. Просто мы с братьями хотели помогать родителям. И думали о футболе. Иногда просили деньги на мяч. Я был счастлив, когда папа подарил мне настоящий футбольный мяч.

– Как получилось попасть в профессиональную команду?

– В 15-16 лет у меня появилась мечта стать профессиональным футболистом. Все, кто видел меня с мячом, говорили, что я сильный игрок. В первый год выступал в чемпионате района. Мы попали в финал. Мне было 16, и меня признали лучшим игроком чемпионата. Финал смотрел президент «Итапикоко». Мы уступили 1:2, но я забил. Когда матч закончился, президент подошел ко мне прямо на поле и пригласил в свой клуб.

Отыграл отличный сезон там, и меня юниором купил «Жувентус» из Сан-Паулу. В «Жувентусе» мной интересовались «Сан-Паулу», «Коринтианс», «Португеза». Но президент запросил за меня большую сумму, и все отказались платить столько за неизвестного игрока. Президент мне сказал: «Не хочу тебя продавать, потому что уже есть предложение от «Барселоны». Не знаю, почему не получилось. После этого я очень обиделся, разорвал свой контракт и уехал домой в Форталезу.

– «Барселона» вас сама не искала потом?

– Нет. Но мой друг из «Жувентуса» Тиагу Мотта поехал в «Барселону». Он был младше меня. Еще в «Жувентусе» играли Луизао и Алекс. Мы выступали вместе два года и дружили. После того как мы разъехались, я разговаривал только с Алексом. С остальными потерял связь.

– Как же вас занесло в Россию?

– Меня нашел один известный агент из Рио-де-Жанейро. Он спросил: «Хочешь играть в России? Это далеко, и там холодно, но там большие деньги». Я согласился. Познакомился с Арсеном Минасовым через бразильское агентство, которое меня отправило в Россию. Мой агент показал ему ролик, Арсен сказал: «Очень хороший игрок. Давай его в Россию». Он по-испански хорошо разговаривает. Легко было с ним общаться. Вначале я попал в «Крылья Советов», провел несколько игр за них. Эти матчи смотрел президент «Анжи». «Крылья» предлагали не слишком большие деньги. Президент «Анжи» сказал: «Виллер, ты мне очень понравился. Мы хотим тебе предложить контракт на пять лет». Так и получилось. Минасов сначала очень помогал, покупал теплую одежду. А после того, как я подписал контракт с «Анжи», он уже мало со мной разговаривал.

ДЕНЬГИ, ЛЕЗГИНКА И «ПОЛНЫЙ КАВКАЗ»

– Говорят, в Махачкале вы с ходу попали на свадьбу.

– Да, меня пригласил Арсен Акаев. У меня есть фотографии. Смотрю на них и смеюсь! Никогда до этого не попадал на мусульманские свадьбы. Там бросали деньги в мужа и жену. Деньги лежали на полу. Я спросил: «А почему они бросают и никто не ловит?» Я помню, что взял деньги и положил в карман. Мне сказали: «Нельзя». «А почему? Им бросают деньги, а никто не берет». Сказали, что это деньги молодоженов. Поэтому я достал и бросил свои деньги.

– Лезгинку танцевали?

– Меня поставили в центр, где стояли жених с невестой. Я не понимал, чего от меня хотят. Помню, нашли человека, который говорил на португальском, и он попросил, чтоб я танцевал лезгинку или любой другой танец. Я начал махать руками налево-направо, и все смеялись. И тогда я станцевал самбу, все офигевали: «О, так красиво!»

– В Дагестане тогда было небезопасно.

– Я вначале не знал о войне. Знал только, что был конфликт с Чечней. Когда туда приехал, для меня Махачкала была, как Москва.

– Вы там на охоту еще попали. Что за история?

– Там все неудачно закончилось. Мы поехали отдыхать далеко от Махачкалы, все стреляли и убили птицу. Я тоже попросил дать пострелять, но не знал, как это делается. Ружье было большое, и когда я стрелял, приложил приклад к лицу. При выстреле отдачей мне попало прикладом в зуб. Было много крови, и меня увезли в больницу.

– Что поражало в Дагестане?

– Много девушек с закрытыми лицами – я даже испугался сначала. Но меня там все любили. Называли не Оливейра, а Алибек. Когда ездил на рынок с переводчиком, на меня все смотрели: «Смотри, негр!» Я не понимал, что это. Еще мне кричали: «Алибек, привет! Ассалам алейкум!» Мой переводчик просил отвечать: «Ва аллейкум ассалам».

– Болельщики делали подарки?

– Мне подарили кинжал, мусульманскую одежду, папаху. Пара семей меня звали домой. Надо было заходить без кроссовок – традиция. Был на свадьбе болельщика и на дне рождения.

– Шутки в футбольных командах – обычное дело. Как шутили над вами?

– Они смеялись, когда я говорил на русском. Сказали, что я разговариваю, как кавказец. В Брянске даже пугались! Говорили, что разговариваю, как «полный Кавказ». А в Махачкале больше хотели узнать, как материться по-португальски.

СЛОМАННАЯ ЧЕЛЮСТЬ И ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ

– Как вам тренеры в «Анжи»?

– Ткаченко меня не любил. Говорил, что я не тот футболист, который должен играть в «Анжи». Что я его не слушаю. А как я могу услышать его, если меня даже не спрашивают? Тренер должен быть другом игроков, чтобы каждый его любил. Поэтому команда вылетела, он на меня плохо смотрел. Человек чувствует, когда его не любят. Разговаривал со мной громко и пренебрежительно.

– С партнерами по команде проблем не было?

– Был конфликт с Баматовым. В Новогорске на сборах он прыгнул на меня. Я спросил, зачем он так сделал. Он обиделся и начал меня бить. Я ударил его, попал в глаз – пошла кровь. После этого он ждал меня в гостинице. Когда я зашел, он ударил меня и сломал челюсть. Три месяца я не то что не играл, вообще ничего есть не мог, только воду пил. Восемь килограммов тогда потерял.

– С Баматовым мирились?

– После этого меня отправили в Махачкалу. Помню, врач не сделал укол, и я вообще не мог открыть рот. В клубе решили, что Баматову нужно поехать домой. Два месяца он не тренировался с нами, а мне сказали, что он должен мне отдать 12 тысяч долларов – я потерял три месяца без игры и премиальные. До сих пор не отдал. Мы же с ним не разговаривали полгода. Потом он вернулся в «Анжи». Были нормальные отношения без разговоров – только «доброе утро», «добрый вечер».

– С кем тогда общались?

– В первый год я вообще не разговаривал на русском. Каждый день звонил домой, чтобы пообщаться с родными. Уйму денег тратил, Интернета не было, и я ходил в кабину с телефоном. Меня спрашивали, почему я не вернусь обратно. Объяснял, что тут все хорошо, хочу играть за границей, хочу зарабатывать деньги, могу стать богатым. Через полгода я купил видеокамеру. Как-то после тренировки я поужинал и пошел в комнату: включил телевизор, но ничего не понял. И тогда я включил свою камеру и начал брать у себя интервью: «Привет! Как дела? – Все нормально». Очень трудно было в первый год. Раньше была семья, все рядом. А в Махачкале жил один в комнате. Это похоже на тюрьму.

АЛКОГОЛЬ И ПЛАТНЫЙ СОБУТЫЛЬНИК

– Стали пить?

– Честно? Да. Когда был в Бразилии, я не пил. А тогда стал пить пиво – «Балтика № 7». Чтобы с ума не сойти. Пил очень много. Каждый день. Когда я приехал домой, мама меня не узнала: «Виллер, почему ты так много пьешь?»

– Пили в одиночестве?

– Когда мы ездили с переводчиком, я нашел друга. Он был таксистом. Иногда я ему платил деньги, чтобы он пил со мной. У меня не было никого. Я звонил переводчику и просил связаться с ним: «Сколько будет стоить, чтобы он просто сидел со мной 4-5 часов?» Мы сидели, пили пиво. Мне как раз тогда сломали челюсть. Жил почти один, не хватало друзей, семьи. Было плохо. Ты представляешь, я платил мужчине, чтобы он просто сидел со мной!

– Да, это странно.

– Он говорил: «Я должен работать» – «Нет, не надо работать. Сколько ты заработаешь за четыре часа?» Человек говорил: «Одну или две тысячи». Давал ему три тысячи, и он сидел со мной.

– С другими игроками были хорошие отношения?

– Со всеми футболистами, с которыми играл, у меня хорошие отношения. Они мне как друзья, братья. Если у Будуна Будунова есть возможность приехать в Бразилию, то я приглашаю его в свой дом. Помню, у одного игрока была проблема. На тренировке он столкнулся с сыном кого-то из руководства. Президента или вице-президента. Тогда я еще не знал об этом. Знал только, что он богатый. Охрана зашла на поле, чтобы меня ударить. Говорили, что убьют меня за то, что я тронул его. Будун Будунов вообще их не пускал.

– Ого!

– После этого Гаджи Гаджиев устроил мне встречу с этим человеком. Мы помирились, обнялись. Все было нормально.

– Гаджиев вам понравился?

– Гаджиев – учитель, профессор. Как папа. Очень спокойный, серьезный. Негромко разговаривает. Всегда объяснял, что мне делать. Я читал в Интернете, что Гаджиев про меня сказал: «Играет как бог, но только для себя». Может, я был маленький и очень индивидуальный. Поэтому, наверное, он так решил. Но всему, что у меня сейчас есть, меня научил Гаджи Гаджиев.

– Почему ушли из «Анжи»?

– Мы играли в первой лиге. Я видел, как «Динамо» Брянск выступало в Махачкале. В пас, технично. Я сказал себе, что для меня мечта быть в такой команде. Сделал ролик со своей игрой. Отдал его директору Александру Петровичу. Помню представился: «Меня мало ставят, буду проситься в аренду и хочу играть в вашей команде». Он сказал: «А у тебя есть, что показать нашему президенту?» Я ему отдал этот диск. Через три дня мне позвонили и пригласили в Брянск. Мы поговорили с президентом «Анжи», и меня отпустили.

СЕМЬЯ В БРЯНСКЕ

– С расизмом доводилось сталкиваться в России?

– «Анжи» купил бразильского нападающего Робсона. Высокий, быстрый левша. На тренировках Янбаев Робсона называл обезьяной: «Давай пас, обезьяна, б…» Тот меня спросил: «Что это такое – обезьяна?» Я ему объяснил, что это значит по-португальски. «Они меня так называют?» Он сильно обиделся. Янбаев, когда о чем-то просил Робсона, а тот ему отказывал, тоже называл его обезьяной. Я ему говорю: «Зачем ты так делаешь? Человек далеко от дома. Далеко от ребенка, жены. Он почти один». Он мне сказал: «Это не про тебя». Я ему ответил: «Он мой друг. Если ты называешь его обезьяной, значит, называешь и меня». И очень сильно ударил его. Это было в автобусе, мы тогда сломали два сиденья. Нас Гаджи Гаджиев за это оштрафовал. Климат в команде был уже не очень хороший, поэтому я и просился в аренду.

– Янбаев извинился?

– Да, когда прошло некоторое время. Мы извинились друг перед другом. Отношения уже были не те, но на тренировках и во время игры все старались забывать.

– В брянском «Динамо» все получилось так, как хотелось?

– Когда я приехал туда, «Динамо» было на 22-м месте. Президент сказал: «Если будешь хорошо играть и наша команда не вылетит, мы купим тебя». Мне дали сразу 40 тысяч долларов. Тогда пришли Жан Були, Сантос Жуниор. Мы много выигрывали и остались в лиге. Я уже хорошо разговаривал по-русски. А после тренировки я общался с Жуниором и Були.

– Уже не пили?

– В Брянске все было по-другому. У меня был свой телефон, не нужно было идти в телефонную кабину, чтобы позвонить родителям. В «Динамо» я пошел на меньшую зарплату, но заработал больше. В «Анжи» я получал 6 тысяч долларов и 4 тысячи – премиальные. Но я не играл в составе постоянно, и мы мало побеждали. Если играл и побеждали – было 10 тысяч долларов. В Брянске был месяц, когда мы выиграли четыре матча. Премиальные – 2 тысячи за победу, одна – за ничью. Только премиальных было 8 тысяч, и зарплата – еще четыре.

– В Брянске вы познакомились с русской женой.

– После игры мы втроем с ребятами поехали отдыхать в клуб. Когда пошли покупать билет, она стояла на улице. Увидел ее и сразу полюбил. Волосы у нее были красные. Сразу ей сказал, что она самая красивая девушка, которую видел в жизни. Я вообще не боялся. Предложил зайти в клуб с нами, заплатил за билет. После этого стали общаться, завязались отношения. Сначала не говорил ей, что я игрок. Сказал, просто приехал отдыхать из Бразилии.

– Через какое время поженились?

– Мы не женились. Просто были вместе. Через четыре или пять месяцев решили завести ребенка.

– Сейчас поддерживаете связь?

– Нет, с ребенком не общаюсь. Она обиделась и не хочет этого. В 2009-м она приехала ко мне в Бразилию, пытались все наладить, но у нас это не получилось. Она вернулась обратно в Россию.

– Если в Брянске было все хорошо, почему отправились в «Луч»?

– В следующем сезоне с «Динамо» было что-то не так. Президент решил меня отдать, чтобы купить пять-шесть футболистов. Меня продали за хорошие деньги. Старый президент умер через год, остановилось сердце. Он меня очень любил. Помню, говорил мне: «Виллер, пока я буду президентом. Ты будешь здесь всегда».

– С Сергеем Павловым отношения не сложились?

– Павлов – очень жесткий тренер. Просил слушать его, иначе не даст играть. Ему что-то не понравилось, и меня отправили в дубль. Последние пять месяцев я там не играл. Попросился в аренду. Отдали в «Орел» – там была рядом моя девушка и сын. А Владивосток очень далеко – восемь часов лететь трудно. Как будто домой в Бразилию улетал каждый раз.

– В «Луче» у вас была самая большая зарплата?

– По тем временам – да. Тогда я получал десять тысяч в неделю. Подъемные были 100 тысяч на руки.

КРАЖА В САМОЛЕТЕ

– У вас не было проблем с полицией в России?

– Нет. Наоборот, помогли. Была проблема в полете. Мы летали на сбор с «Лучом». Я забыл кошелек в нашем самолете. В нем было восемь тысяч долларов. Когда вспомнил и вернулся обратно, кошелька уже не было. Я сказал работникам в салоне: «Мне не нужен кошелек, отдайте деньги». Мне сказали, что нашли кошелек, но без денег.

– В матче на Кубок России вы как-то выхватили мяч у Аджинджала и сами пробили неудачно пенальти. Что произошло?

– Во всех командах, где играл, я забивал все пенальти. Решил тогда сам пробить. В этот момент впервые не забил. После этого вся команда и тренер на меня обиделись. Думаю, нельзя обижаться на такие вещи. В «Реале» Робиньо в каком-то матче тоже взял мяч и не забил. Никто на него не обижался. Все изменились в лице, тренеры на меня ругались. Премиальные в случае нашей победы должны быть 11-12 тысяч. Слава Богу, что сыграли 1:1 в «Ростове». Дома выиграли 2:1.

– Вас оштрафовали?

– Нет, потому что команда прошла дальше. Мне заплатили, как всем. Была еще подобная ситуация в «Анжи». В матче с дублем ЦСКА был штрафной. Я всегда бил штрафные и пенальти. Здесь тоже взял мяч. Но человек, который бил штрафные, сказал: «Ты не будешь бить». Мы начали ругаться. Я начал разбегаться, но этот человек стал мешать. Сказал ему: «Блин, я буду бить». Я тогда забил очень красивый гол. Тот человек бегал за мной, чтобы обнять. Я ему не пожал руку, потому что он ругался на меня матом. Много чего плохого сказал.

– После того случая отношения с игроками «Луча» окончательно испортились?

– Да. Мы помирились, но потом только «Доброе утро – добрый вечер».

«ОРЕЛ», СТРАННЫЙ МАТЧ И ОПЕРАЦИЯ

– А потом был «Орел».

– Играл там пять или шесть месяцев. А дали только первую зарплату – 7 тысяч долларов.

Я не обиделся, потому что у меня уже были деньги в банке, и понимал, когда-нибудь нам все равно заплатят. Они остались должны мне 47 тысяч долларов. Арсен занимался этим, но через какое-то время сказал, что команда разваливается и деньги не получить, все уже пропало, с этим ничего не сделать. Он показал себя мужчиной и хорошим человеком. Он меня точно не обманул.

– В странных матчах участвовали?

– Я отдавал себя на все сто процентов, чтобы «Орел» не вылетел. В игре против «Кубани» обыграл четырех человек и забил гол. Счет до этого был 0:0. Я сделал сальто и пошел всех обнимать. Но четыре футболиста не были рады забитому мячу. Я думаю: «Как это можно? Нам нужно выиграть, а они не рады». Мы проиграли тот матч 1:2. Были еще 1-2 таких матча. Забиваю гол – проигрываем. Как-то в одном матче услышал, что мы должны проиграть. А я не хотел этого. Не хотел, чтобы «Орел» вылетел. Однажды был счет 0:0, угловой, а наш игрок взял мяч рукой – 0:1, проиграли. Что это за футбол?

Мне рассказывали люди, имена которых я уже не помню: «Некоторые продают матчи». Я говорю: «Как так можно?» – «Это Россия, здесь все можно. Люди, которые знают, что команда вылетит, продают матчи». Тогда я дал интервью о том, что тренер продал матч. Я честный игрок и себя не продаю. Футбол – мое любимое дело. В брянском «Динамо» все было по-другому. Президент говорил: «Неважно, какой счет, главное – не вылететь». Мы с 22-го места поднялись на 8-е. Шашлык жарили, отмечали.

– Почему уехали из России?

– После «Орла» поехал на сбор с «Аланией» в Турции. Жил и тренировался 15 дней, сыграл три товарищеских матча и забил четыре гола. Думал, все неплохо. А потом пришел Арсен Минасов и сказал: «Алания» не хочет тебя брать. Ты очень слабо защищаешься». – «Как я слабо защищаюсь? Я атакующий игрок. Забил четыре гола!» Месси или Неймар должны защищаться?» Арсен договорился о контракте в Литве. В первом матче я забил «Каунусу», и меня подписали на два года. После Литвы трансферами уже занимался сам. Были Белоруссия, Сальвадор, Польша, Гватемала, Бразилия.

– Вы хотите вернуться в Россию?

– Моя кровь осталась в России. У меня там сын, ему 11 лет. Есть друзья в Москве. Моя мечта быть тренером в России.