Леонид Шмуц: «С трибун было обидно слышать: «попробуй себе еще раз закинуть!»

football.ua, 17.04.2018

Выдающийся вратарь вспоминает о шампанском на подносе от маршала Гречко, уровень Стрельцова после тюрьмы и впервые развеивает мифы о самом известном автоголе в истории советского футбола.

Попробуйте ввести в поисковике «Леонид Шмуц», и первым предлагаемым результатом будет вариант «гол в свои ворота». Эпизод, который произошел 17 апреля 1971-го, навсегда изменил жизнь нашего героя. В поединке чемпионата СССР вратарь московского ЦСКА Леонид Шмуц пытался рукой ввести мяч в игру. Однако вместо банального начала атаки состоялся один из самых известных автоголов в советском футболе.

Нам часто не прощают ошибки, и за каждым из нас может навечно закрепиться какая-то не особо радостная ассоциация. Он стал героем легенд, хит-парадов и подборок, однако такое признание совсем не добавляло настроения Леониду Николаевичу. К сожалению, тот сомнительный эпизод затмил множество других достижений карьеры Шмуца: чемпионство, вызов в сборную и «0» в графе пропущенных, титул одного из лучших вратарей СССР. Что уж говорить о звании «второй Яшина».

Леонид Николаевич очень неохотно идет на разговор, однако в конце концов появляется из своего подъезда на Оболони. В руках держит папку с десятками фотографий, вырезок из газет, программок и автографов. Здесь весь он, вся его жизнь. Фактически впервые за много лет Шмуц публично вспоминает тот особенный матч с «Араратом». Во время диалога не часто улыбается, однако периодически шутит с серьезным выражением лица. За мощным телосложением и мрачным взглядом он начинает открывать свою душу и вспоминает о молодости. Слушаешь все это и понимаешь – фигура с такой насыщенной и интересной биографией не имеет права ассоциироваться у футбольной общественности с той проклятой ошибкой.

«Больше всего нравится Лунин»

– Леонид Николаевич, мне удалось найти вас совершенно случайно. Большинство ваших партнеров, а также журналистов, не обладали никакой информацией о том, как сейчас поживаете.

– Я обычный пенсионер, практически большую часть времени провожу дома. Единственное, что сейчас может меня вытащить на люди – это рыбалка. Очень люблю это дело.

– Вы родились в Никополе, однако сейчас живете в Киеве. В родном городе когда последний раз были?

– Ой, давно не был. Потребности ехать туда нет, ведь там ни родственников, ни друзей. Если возвращаюсь в Никополь, то только для того, чтобы посетить могилу родителей. В конце концов, Киев стал моим родным городом.

– За футболом следите?

– На стадионе не бываю, но по телевидению смотрю. Мне импонирует игра «Шахтера». Отмечу также молодежь киевского «Динамо». По крайней мере, я вижу в этих ребятах перспективу.

– Вам, как вратарю, кто больше из украинских коллег нравится?

– Андрей Лунин. Бесспорно, класс подтверждает Андрей Пятов. Сборник не может быть плохим. В свое время равных не было Саше Шовковскому.

– Вы закончили с футболом в 31-летнем возрасте. Тогда это не считалось рано, однако сейчас такой шаг назвали бы преждевременным.

– Когда я играл за олимпийскую сборную на Востоке (забыл в Ираке или Иране), то получил травму. Пошел на выход, хотел мяч перехватить. Соперник подсел под меня, я упал на локоть и выбил плечо. Эта боль меня долго преследовал. 17 августа 1970-го мы играли в Ереване, как сейчас помню. Вышел в старте, но уже на 5-й минуте ушел с поля: отражал мяч и плечо выскочило. Мне сделали операцию, я даже на поле вернулся. Однако пропустил очень много, а процесс восстановления очень тяжелый. Находился не в той форме: и физической, и психологической.

– Однако это было еще в московском ЦСКА, а завершали вы карьеру в армейской команде из Киева.

– В Москву приехал наставник СКА Юрий Войнов, который искал вратаря. Жизнь так сложилась, что из Киева я отправился в ЦСКА и много лет спустя вернулся по тому же маршруту. Хотя начинал в родном Никополе в команде «Трубник». В 1967 году в составе сборной выиграл юношеский чемпионат Европы. Потом меня призвали в киевский СКА, где я провел всего два месяца. Впоследствии был перевод в московский ЦСКА.

– Когда вы закончили карьеру, то футбол сразу не оставили?

– Немного тренировал в Киеве детей. Впоследствии начал заниматься предпринимательской деятельностью. Сейчас уже не то здоровье, поэтому оставил это дело. До недавнего времени поддерживал отношения с Николаем Долговым, но он исчез. Все, наверное, слышали о скандале в сборной U-17. Так вот администратор Анатолий Кудя, которого обвинили в истории с выходом на поле дисквалифицированных игроков, мой товарищ. Это же смешно, что человека за такое уволить могут… Общаюсь еще с Николаем Пинчуком, Вадимом Шельменко, Владимиром Юрецким, Виктором Насташевским, Сергеем Простимкиным. Большинство из нас сейчас в таком возрасте, что здесь важно просто спросить, как здоровье и живы ли. Этого достаточно.

«Мою золотую медаль украли из серванта»

– Вернемся в Никополь. Что помните из детства?

– Учился я в 13-й школе и откровенно скажу, что учился «не очень». Когда выбирал между школой и футболом, то выбрал второе. Лет с 13-ти начал заниматься в ДЮСШ. В «Трубник» меня порекомендовали еще в то время, когда я был школьником. Тогда команду возглавлял Владимир Емец, который только начинал свою тренерскую карьеру. Дальше все было быстро – игра за основу, приглашение в юношескую сборную и армия. В то время мне еще 18-ти не было.

– Владимир Емец и Геннадий Жиздик через несколько лет создадут легендарный «Днепр».

– Жиздик работал у «трубников» начальником команды. Это две легендарные личности, надо отдать им должное. Команда у нас была хорошая, функционировала при никопольском заводе. Играли в классе «Б». Можешь не верить, но это точно не хуже уровень, чем сейчас в Премьер-лиге. Ты видел сейчас, чтобы дети играли в футбол во дворе? Это много объясняет.

– Вы сразу встали в ворота?

– Сначала играл в нападении. Наш вратарь получил травму и меня, как самого высокого, поставили в рамку. Понравилось и в поле я больше не выходил.

– У вас крепкая фигура. Почему выбрали футбол, а не, например, баскетбол?

– За сборную школы в баскетбол я играл. А еще занимался волейболом, легкой атлетикой. Футбол победил. Перед Емцем с «трубниками» работал Николай Медведев, который порекомендовал меня тренеру юношеской сборной Евгению Лядину. Он поверил в пацана из класса «Б». Кстати, моим коллегой в сборной был горняк Юрий Дегтярев.

– Та команда была по-настоящему звездной: Виктор Кузнецов, Леван Нодия, Михаил Гершкович, нынешний генеральный директор «Динамо» Резо Чохонелидзе.

– Приятно, что мы были не просто набором имен, а именно командой. Европейское чемпионство тому подтверждение. В финале 1967-го нам удалось победить сборную Англии со счетом 1:0.

– Попадание из класса «Б» в юношескую сборную – большое достижение. Переход в команду серьезного уровня был вопросом времени?

– Тогда все решалось просто – пришла директива из ЦСКА, и после непродолжительного периода в киевском СКА я отправился в Москву. Приехал, встретился с Всеволодом Бобровым. Это замечательный человек, который сам поиграл в футбол и в хоккей. Мне было комфортно с ним работать. Конкуренция в новой команде была нереальной: Юрий Пшеничников, Лев Кудасов, Йонас Баужа. Тренерам было трудно – среди такой компании надо было выбирать кого-то одного. Меня в коллективе приняли нормально, никакой дедовщины. Просто надо было много работать и бороться за место в составе.

– Серьезную опеку ЦСКА оказывал маршал Андрей Гречко. Говорят, к футболистам он относился очень хорошо, о чем свидетельствует такой пример. За месяц до конца чемпионского сезона футболисты договорились не стричься. Когда игроки ЦСКА зашли на прием к генералитету в Министерство обороны, то один из присутствующих выпалил: «А разве это офицеры?» Маршал отреагировал так, что этого генерала до сегодняшнего дня ищут.

– Мы действительно не стриглись тогда. Нам срочно сшили военную форму. По факту мы же были военными. Я, например, был младшим лейтенантом. После золотого матча все организовали и отправили на встречу с армейским руководством. Какие воспоминания о ней? Ну попили шампанского. Ты представляешь, чтобы генерал на подносе подавал шампанское младшему лейтенанту? А тогда так и было. Гречко выделил нам 20 минут и на прощание сказал: «Допивайте шампанское, всего хорошего». Парадокс в том, что после того, как он ушел, нас сразу попросили оттуда.

– О Гречко есть еще одна прекрасная история. Он просматривал золотой матч дома по телевизору, но не выдержал, когда ЦСКА «влетало» 1:3, и выключил телевизор. Через 15 минут в комнату забегает дочь: «Папа, наши выиграли 4:3!»

– Маршал был ярым болельщиком. Версию с финалом знаю немного другую. Гречко нам сам рассказывал об этом. Мол, у него была встреча, и во время финала он как раз летел в самолете, слушал репортаж. При 1:3 выключил сердцах. Взошел на трап самолета, а тут дочь бежит навстречу: «Папа, наши выиграли!»

– Не поверил?

– Естественно, нет. Не может же такого быть! Но нам удалось. Старшее поколение часто сравнивает те деньги, которые когда-то получали. Сейчас действительно другие времена, надо признать. Нам за чемпионство дали один оклад, Гречко добавил каждому по 100 рублей, федерация 400 рублей выписала. Ну и по приемнику Spidola дали.

– Свою золотую медаль храните?

– У меня ее украли. Еще в Москве кого-то пригласил домой. Многие товарищи приходили, фанаты гостили. Она лежала в серванте. Я отвернулся куда-то и все, нет…

«По всему СССР играли ребята с Украины»

– В чемпионском ЦСКА костяк составляли украинцы. Вы поддерживали отношения со «своими», или, например, больше общались с коллегами-вратарями?

– Больше всего, наверное, с вратарем Володей Астаповским. Касательно вратаря Юрия Пшеничникова, то он был замкнутым, всё в себе. Относительно полевых игроков, то дружил с Колей Долговым и Вильгельмом Теллингером. Слышал, что Виля недавно умер в Закарпатье. С украинцами у меня были замечательные отношения. Обрати внимание – по всему СССР играли ребята из Украины. Они серьезно подняли планку нашего футбола.

– Астаповский, очевидно, был очень порядочным человеком, судя по его интервью. «Леня Шмуц – вот был вратарь от Бога. Если кто и мог стать «вторым Яшиным», так это он. И стал бы, если бы после ухода Пшеничникова первым сделали его, а не меня», – говорил ваш конкурент за место в составе.

– Он не делал мне таких комплиментов, но в прессе высказывал свое мнение. Я его за язык не тянул.

– Вы пришли в ЦСКА в юном возрасте. В то время в команде хватало настоящих легенд советского футбола. Как чувствовали себя с ними в коллективе?

– Звезд было очень много: Альберт Шестернев, Владимир Капличный, Юрий Истомин, Дмитрий Багрич, Валентин Афонин. Впрочем, все они хорошие ребята, я не испытывал дискомфорта и быстро адаптировался к новой команде.

– Говорят, что уроженец Харькова Дмитрий Багрич был настоящим педантом.

– Еще Володя Федотов таким был. Всегда опрятные, поглажены. С Багричем мы жили в одном доме, проводили вместе время.

– Легендарный золотой гол Федотов забил, якобы, благодаря кочке на ташкентском поле. Различные источники дают противоречивую информацию – мол, ту часть газона, которая дезориентировала Владимира Пильгуй, вырезали и вручили автору гола. Это было непосредственно в раздевалке или в аэропорту?

– Это все глупость! Какая там кочка? Пильгуй банально пропустил гол без посторонней помощи. Бывает и такое. Я себе забрасывал мяч в ворота. Недавно в интернете наткнулся, как вратарь из Перу тоже забросил себе в ворота.

– Безусловным авторитетом вашего ЦСКА был Альберт Шестернев. До наших дней доходят легенды о его контрактах с Adidas и папиросной фирмой Dunhill, о его любви к Львову, где он гостил у Владимира Дударенко. Как вы можете охарактеризовать человека, который стал капитаном команды в 21 год?

– Это великий человек! В команде многие футболисты покуривали, выпивали. Мы что, не мужики? Вон, Леоненко тоже признается, правда, только сейчас. Хотя говорит, что не водку употреблял, а только пиво. В наше время все было. Мы же молодые, сами понимаете.

– Владимир Дударенко, ваш партнер по ЦСКА, рассказывал, что вас, вратарей, в команде называли «дымоходами»: «Идем на тренировку, а они уже готовятся. В каждый палец в перчатке запихнули по сигарете и уже готовы!»

– Да полкоманды жгло. И Лев Иванович Яшин тоже курил. Большинство футболистов воспринимали это, как возможность расслабиться. Просто все нужно делать в меру.

– Еще один лидер того ЦСКА – Владимир Капличный родом из Каменец-Подольского. Говорят, во время одной тренировки на стадион приехал генерал-полковник в не совсем трезвом состоянии и начал давать советы. Капличный не сдержался и отрубил: «Простите, но на футбольном поле генерал – я». Помните эту историю?

– Капличный был закрытым парнем. Он дружил с Шестерневым, ведь постоянно играл с Альбертом в центре обороны. Перед смертью Капличного мы немного общались, он переехал в Киев, встречался с ветеранами. Что касается случая с генералом, не знаю правда это или миф. Могу сказать, что генералом на поле был я. Защитниками то кто командовал?

– Вратарь очень зависит от защитников. После Капличного и Шестернева позади действительно была выжженная трава?

– Это же неизменные защитники сборной СССР. Такие вещи красноречивы. А еще в команде были Афонин, Пономарев и Истомин. Бесспорно, вратарь чувствует себя максимально комфортно, когда рядом находятся защитники такого уровня.

«К нам с Яшиным приставили КГБистов»

– Несмотря на хороший коллектив в ЦСКА не всем новичкам удалось прижиться. Лидера «Пахтакора» Берадора Абдураимов скоро вернули назад, ведь партийные руководители Узбекистана жаловались, мол, из-за отсутствия Абдураимов в Ташкенте на 50% упали урожаи хлопка, гордости республики. Бобров ответил: «Забирайте Абдураимова и хлопок в придачу».

– У Берадора игра не пошла. Во-первых, конкуренция серьезная. Хотя могу назвать его игроком неплохим. Бывали случаи, когда в команду футболист не вписывается. Вадим Никонов приходил из московского «Торпедо» в статусе игрока сборной СССР. Это нападающий, который вместе с Эдуардом Стрельцовым играл. А в ЦСКА не вписался. Шевченко как в «Милане» выглядел? А что с ним произошло в «Челси»?

– В ваши времена в чемпионате СССР было много классных форвардов. До наших дней дошли легенды об уникальном удар Владимира Ларина. Футболисты отказывались в стенку становиться, опасаясь ударов футболиста московского «Динамо». А как было вратарям?

– Я был его любимым вратарем, Ларин любил мне забивать, получалось это у него. По стенке, то выбора не было. Если надо перекрывать удар, то куда денешься? Удар он имел оглушительный, надо признать.

– Эдуард Стрельцов в своей книге «Вижу поле…» вспоминал, как однажды забивал вам со штрафного. Эдуард Анатольевич – самый сильный футболист, против которого вам приходилось играть?

– Это выдающаяся личность. О чем говорить, если перед поединками с московским «Торпедо» наши игроки между собой договаривались – только не надо дразнить Стрельцова. Если он разозлится, то играть будет вдвое сильнее. Не знаю, много ли было таких игроков, которые самостоятельно могли обыграть всю команду. А Стрельцову это было по силам. Даже после тюремного заключения он вернулся на поле в статусе звезды. Человек полноценно не тренировалась, но продолжал выглядеть лучше профессиональных футболистов.

– Среди вратарей не было равных Яшину?

– Это легенда среди вратарей. Мне посчастливилось познакомиться с ним по случайности. Женя Рудаков перед чемпионатом мира в Мексике получил травму. Гавриил Качалин фактически довызвал в сборную двух вратарей: меня и 41-летнего Льва Ивановича. Так к нам приставили КГБистов в дороге. Без этого никак… Мы много говорили с Яшиным в самолете, я очень хорошо узнал его, как личность. Полет был долгим, через Бельгию. Затем еще в номере жили. Необычно, когда у человека такой авторитет, а в повседневной жизни он очень прост.

– Кроме этого, вы имели возможность получить много профессиональных советов от лучшего вратаря мира…

– Безусловно. В Мексике, кстати, были тяжелые условия – высота 3-4 тысячи метров. Вышли на тренировку, а через две минуты дышать нечем. Организм долго привыкал. Яшин даже в запас не попадал. В старте выходил Анзор Кавазашвили, я на замене, а Лев Иванович фактически на подстраховке.

– Во время чемпионата мира вы жили в номере как раз с Кавазашвили?

– Нет, с Володей Мунтяном. Он меня и агитировал переходить в «Динамо». Правда, думаю, по инициативе Виктора Маслова, наставника киевлян. Мой ответ был прост: «Если «Динамо» сможет забрать просто так офицера армейской команды, то нет проблем, я соглашусь».

– Кроме «Динамо» еще какие-то варианты были?

– Однажды ко мне подошел главный тренер «Пахтакора» Михаил Якушин. Я тогда в составе олимпийской сборной на выезд собирался. Я даже заявление написал, но с условием, что армейское руководство отпустит. Условия в Ташкенте были очень хорошие. Когда прилетел из сборной, то тренер ЦСКА Валентин Николаев встретил меня прямо у трапа. Смотрю, в руках несет удостоверение офицера.

– Удивились?

– Говорю: «Так я же ничего не подписывал!» Николаев слушать даже не хотел и поздравил меня с тем, что отныне я младший лейтенант. Мое путешествие в Ташкент завершилась, даже не начавшись. В ЦСКА, как такового, права выбора не было.

«Тарасов становится передо мной и бьет руками по лицу»

– Ведомство ЦСКА имело прекрасную хоккейную команду со звездой Валерием Харламовым. Хорошо знали его?

– Мы много времени проводили на сборах в Архангельском под Москвой. На первом этаже столовая, на втором жили мы, футболисты, а еще выше – хоккеисты. Несладко им было при Тарасове.

– Впоследствии железную руку Анатолия Владимировича ощутили на себе уже футболисты ЦСКА.

– Ты понимаешь, прийти из хоккея в футбол… Тарасов думал, что это идентичные виды спорта. У него установка длилась от 2 до 5 минут. Все было просто: «Я вам должен рассказывать, как надо играть? Вы за это деньги получаете». Трудно передать словами, сколько мы с собой на сборы железа брали.

– Говорят, что в Ирак вы набрали столько штанг, что грузчики в аэропорту не могли их поднять. Владимир Федотов вспоминал, как однажды некий молодой футболист выполнял следующее упражнение – влез вам на плечи и держал «на вытянутых руках» 15-килограммовую гирю. Вдруг из теннисного корта прилетел мяч и попал точно в голову этому парню. Он упал, сломал ключицу, но железо из рук не выпустил.

– У меня другое воспоминание о Тарасове и его методах. Поехали на сборы в Болгарию, привели нас к подножию горы. Посадили тебе на шею кого-то из одноклубников, дали ему в руки тяжелый набивной мяч и заставили его крутить им в разные стороны. Ты в это время должен нести его на плечах на вершину этой горы. Ужас! А сколько по стенкам в спортзале бегали. Это Тарасов так смелость выробатывал у нас.

– Первым не выдержал Владимир Дударенко, который осмелился сказать тренеру: «С такими нереальными нагрузками мы не можем ни завтракать, ни обедать, ни ужинать». После этого его отчислили из ЦСКА за «отсутствие аппетита».

– Это человек, с которым нельзя было дискутировать. Не воспринимал вообще ничего. Ты хоккеиста Александра Рагулина знаешь?

– Дударенко рассказывал, что любимым упражнением Рагулина было падение с клюшкой вдогонку сопернику. Аналогия футбольного подката. Мол, когда падаешь на лед, то эти секунды счастливые. Лежишь и отдыхаешь.

– Саша как-то опоздал в автобус. Вся команда во главе с Тарасовым ждет, и здесь как раз стрелка отмеряет установленное время выезда, а по радио сигнал – 17:00. Из-за поворота появляется Рагулин. Тренер командует: «Поехали!» Саша к автобусу, а тот уезжает. Пришлось брать такси и догонять.

– Астаповский рассказывал об особом отношении Тарасова к вратарям. По его словам, тренер убеждал, что голкипер должен спать с мячом.

– Тарасов хотел из меня Владислава Третьяка сделать. К примеру, упражнение – мне пробивают по воротам, а тренер становится передо мной и бьет руками по лицу. Объяснял просто: «Представь, что тебе в игре так мешают». Конечно, я спрашивал его об офсайде, но Анатолий Владимирович отрезал: «Леня, что ты знаешь?» и бил по «морде». Если я не выдерживал, то командовал: «Не понимаешь? Давай тогда на стенку».

– Харламов пробегал по ней пять шагов, а Астаповскому удавалось выполнять шесть.

– На тренировках это одно, но еще хуже становилось, когда тренер ставил эксперименты во время игры. Играли на сборах против сборной Ирака. Тарасов требовал от меня, чтобы я двигался в воротах, как хоккейный вратарь. Знаешь, так с выпадами в сторону и согнутыми коленями. Заставлял разминаться во время матча. Я объяснял: «Да перед игрой же разминаюсь».

– Не действовало?

– Бывало, если застоишся, то очевидно, что немного двигаешься, наклоны сделаешь. Но Тарасов пошел дальше: «Ты должен бегать от штанги к штанге и имитировать, будто выбивает мяч из «девятки». Конечно, я переспрашивал и объяснял, если набигаюся в воротах, а тут еще атака соперника… Вышел я на игру, не выполняя никаких указаний. Вдруг слышу из-за ворот голос Астаповского: «Леня, Тарасов сказал, чтобы ты разминался».

– Послушали?

– Выхода не было. А теперь представь себе картину. Люди на трибунах перестали футбол смотреть. Все внимание ко мне. Наши атакуют, а я от штанги к штанге бегаю. И все время имитирую. Тарасов также не был сторонником розыгрыша мяча у своих ворот. В современном футболе никто мяч подальше не лупит. Я тоже этого не любил, вводил его защитникам, которые могли бы грамотно начать атаку.

– Чья взяла?

– Однажды я снова ввожу рукой на ближнего. Тарасов останавливает спарринг: «Леня, беги круг по стадиону и следи, чтобы тебе гол не забили». Вот так наказывал меня. Так что в следующем сезоне Тарасова с почестями проводили, когда ЦСКА чуть не вылетел.

– Тренер повторял: «Нам красивый футбол не нужен. В стартовые 30 минут должны ослабить соперника, а затем взять его тепленьким». Кажется, все происходило наоборот.

– Что тут скажешь… Для хоккея это великий тренер, а вот в футболе принципы немного другие.

«Многое о себе начитался в интернете и газетах»

– Вы попали в сборную СССР, когда там уже традиционно было множество звезд. Вместе с тем, рассказывают, что отношения в коллективе были хорошими.

– В Мексике Виталий Хмельницкий публику развеселил. Нашу делегацию стабильно охраняли полицейские. Один из них не выдержал жары – снял фуражку и верхнюю одежду. Виталик любил посмеяться, поэтому сразу примерил мексиканский головной убор и китель. Как назло, местные журналисты все это сфотографировали.

– Попало в прессу?

– На следующий день фото Хмельницкого красовалось во всех газетах. Полицейское руководство долго не раздумывало и того парня освободило. Яшин, Шестернев и руководители сборной взялись ситуацию решить. К счастью, наши извинились, и того человека восстановили на работе.

– Еще одна байка из тех времен – шутка Виктора Банникова о собаке.

– Было такое… Банников бросил вызов Ревазу Дзодзуашвили: «За две секунды положу тебя на лопатки». Реваз стал в партер, а Виктор не долго думая поставил ему руку на голову и выпалил: «Товарищ полковник, прапорщик Банников со служебной собакой Полканом прибыл! Ваши распоряжения!» Все, конечно, громко хохотали.

– Сезон 1971-го начался для вас успешно – в двух матчах сборной СССР вы не пропустили ни разу. Однако через два месяца после этого происходит эпизод, который существенно меняет вашу футбольная жизнь. В домашнем матче против «Арарата» вы закидываете мяч в собственные ворота. Этот момент вас сломал?

– Да нет… Я много о себе начитался в газетах, а теперь еще и в Интернете. Просто никто так ко мне и не подошел и не успокоил. Только фотограф Алексей Хомич.

– Андрей Старостин публично выражал поддержку.

– Да, он говорил, что не стоит меня обвинять.

– По-дружески отреагировал и Астаповский, который потом убеждал в прессе: «Ошибки? Да кто их не делал! После этого я сильно поссорился с нашим тогдашним тренером Валентином Николаевым. Он рассердился на Леню и на следующий матч хотел ставить меня. А я отказался. Долго уговаривал дать Шмуцу шанс, говорил, что так человека сломать можно, но он был непреклонен. И я тоже: так на поле и не вышел».

– Я его тоже всегда старался поддерживать. Помню, как Володя приехал к нам из Севастополя. У нас были хорошие отношения. В команде тогда ребята меня успокаивали. В следующем туре против «Нефтчи» через неделю я вышел снова в старте. Правда, с трибун было обидно слышать: «Попробуй себе еще раз закинуть!» Много я этого наслушался, «добрых» людей немало встретил. Журналисты тоже лезли с советами – мол, так мяч выбрасывать нельзя, надо от плеча вводить.

– Неправда?

– Ерунда! Это что, ядро? Ты далеко мяч от плеча бросишь?

– В истории так и нет четкого ответа, кому вы пытались отдать мяч: Истомину или Поликарпову?

– Поликарпову. Он открывался, будто свободный стоял. А было вот как (Леонид Николаевич на столе схематично рисует ворота, штрафную и указывает на свою позицию). Я находился на углу штрафной, вижу Володю. Размахнулся со всей силы, и рука уже «ушла» выбрасывать. Однако в этот момент я заметил, что Поликарпова перекрывают. Я мгновенно дернулся назад. А мяч-то уже соскочил.

– Вы бросились за ним в ворота?

– Даже на угловой выбил с линии. А судья уже пошел в центр поля. Вдруг гул и свист трибун, он возвращается. Я лежу в воротах. Арбитр подбегает к боковому судье и спрашивает: «В чем дело?» А в ответ слышит: «Гол». Он сначала даже не поверил.

– Мяч пересек линию?

– Да. Я был озадаченным. Не то слово…

– Говорят, что за воротами находился фотограф Алексей Хомич, выдающийся в прошлом вратарь московского «Динамо». Он якобы сделал кадр этого момента, но в знак вратарской солидарности отказался ее распространять. Это просто красивая история правда в этом есть?

– Это у него надо было спрашивать. Я, кстати, и спрашивал. Он у меня на свадьбе даже был. Говорил, что фото таки сделал. Я его не видел. На самом деле думаю, что никто зафиксировать ничего не успел. Это все понты… Никто не ожидал, что мяч, который находился в моих руках, вдруг окажется в воротах. Ты что, будешь стоять с фотоаппаратом и ждать такое? Думаю, Хомич просто поддержать меня решил.

– Еще один миф гласит о том, что Хомич вас предостерегал от введения мяча в игру с помощью широкого вброс от плеча.

– Всегда вводил так, и все нормально было, а тут вдруг неправильно. Чего бы это? Все там было хорошо. У каждого бывает двойное решение, как у меня в том эпизоде.

– Об этом голе вы не можете забыть и до сих пор?

– Неприятно было. Посещаемость тогда было не так, как сейчас. Куда бы ни приехал – трибуны полные. Слышишь это все. Потом не обращал внимания, другого выхода не было.

– Знаменитый врач сборной СССР Савелий Мышалов объяснял все вашей травмой: «За полгода до матча с «Араратом» Шмуц играл за олимпийскую команду в Сирии, травмировал плечо, не долечился, слишком рано снял повязку».

– Согласен. Легкомысленно к этому тогда относились. Надо было в госпиталь съездить, провериться. Я рассказывал, как соперник подсел под меня, а потом внезапно отошел. Упал на правую руку, разорвал связи. Сшивали потом…

«Форму сушили в подвалах»

– Футбол сейчас вам снится?

– Уже нет. Когда молодым был, то после игры вообще не мог заснуть. Постоянно прокручивал все это.

– Труднее всего было после того гола с «Араратом»?

– Я по жизни спокойный человек. Тогда надо было со мной общаться, психологически помочь. Правда, Николаев вызвал однажды к себе, порасспрашивал и всё… Это сейчас психологи и врачи занимаются с футболистами, все условия созданы. Пришел в раздевалку, форма и бутсы тебя ждут, все красиво сложены. Мы такого не знали. Когда ехали на сборы, то везли с собой по пять комплектов формы. Она просто не успевала высыхать.

– Где сушили форму?

– В подвалах находили какие-то трубы. Трехкратные тренировки, времени мало. А еще когда зимние дождливые месяцы, то вообще…

– Говорят, что каждый судья Советского Союза мечтал об особом свистке, изготовленном в Ленинграде. Известный львовский арбитр Михаил Кусень рассказывал о дефиците судейского оснащения. Однажды ему дали на семинаре испанский свисток. Он пользовался им много лет, пока зубами не перекусил. У вратарей тоже была специфика в амуниции?

– Качественных перчаток в мои времена почти не было. Признаюсь, я не особо любил играть в перчатках. Комфортнее чувствовал себя, когда ловил мяч голыми руками. Форма сборной СССР была особенной. Как сейчас помню те четыре белые буквы на футболках, изготовленные из войлока.

– Как выглядело ваше прощание с ЦСКА?

– Да никак. Киевский СКА находился на дне таблицы, и Юрий Войнов нуждался во вратаре. Отправили в Киев меня.

– Александр Поллак, который играл под руководством Юрия Николаевича в Николаеве, рассказывал, что не был особо впечатлен работой с этим тренером.

– Войнову удалось подобрать хороших футболистов: Юра Смирнов, Пинчук, Насташевский, Казаков, Довбий. С последнего или предпоследнего места поднялись на пятое буквально за один круг. Ни одного поединка не проиграли. Это при том, что с влиянием никопольского «Колоса» трудно было бороться. В конце сезона мы, кажется, с Житомиром дома 1:1 сыграли, а меня обвинили в неудачном результате. В знак наказания отправили в военную часть в Остер.

– Пропустили особый гол?

– Нападающий вышел один на один и забил. Армейские чины спрашивали, почему я сблизился с соперником, а не оставался стоять в воротах. Я угол удара сокращал…

– Справедливость, пожалуй, трудно было найти. Вячеслав Семенов, с вами в СКА заканчивавший карьеру футболиста и начинавший тренерскую деятельность, рассказывал, что в клубе его фактически подсидели, назначив москвича Мамыкина.

– Так Мамыкин как раз нас тогда тренировал. Мой «любимый» тренер, которого из ЦСКА «поперли». Славик Семенов не хотел терпеть, и руководство назначило ручного Алексея Мамыкина. Потом меня перевели в Чугуев, и тогда я написал заявление. Какой из меня «служака»? Военную форму всего дважды в жизни надевал. Да и то один раз на посвящении чемпионов.