Юрий Петров: «Ван Гал сказал, что я не подхожу «Аяксу»

«Украинский футбол», 11.08.2015

В 16-летнем возрасте он дебютировал в высшей лиге СССР. Его называли самым перспективным футболистом страны. Кучеревский, Романцев, Сёмин, ван Гал, Хитцфельд – далеко не полный перечень тренеров, с которыми ему пришлось работать…

В начале 1990-х он побывал на просмотре в ведущих клубах Европы, однако оказался в СК «Николаев». Далее была бронза чемпионата Голландии, матчи в еврокубках, встречи с Роналдо, Куманом, Ромарио и многими другими звездами мирового футбола. А еще Юрий Анатольевич успел поработать под руководством Виталия Кварцяного и увидеть собственными глазами зарождение эпохального «Металлиста» Мирона Маркевича.

«Жалею, что не слушал советов Кучеревского»

– «Днепр», «Спартак», «Локомотив»… Немного 17-летних ребят могут похвастаться таким послужным списком на заре своей карьеры.

– Все началось гораздо раньше. Родился я в Кривом Роге, а первые шаги в футболе делал в Днепропетровском спортинтернате. Довольно быстро я получил приглашение в сборную СССР, куда начал вызываться еще с 14 лет. Я не мог остаться незамеченным представителями «Днепра». Сначала сыграл за дубль днепропетровцев, а затем в ряды основной команды меня пригласил Евгений Кучеревский…

– И в 16-летнем возрасте вы дебютировали в высшей союзной лиге…

– Да, было это в матче с «Шахтером», в 1991-м. Более того, я забил мяч. Словом, началось все сказочно.

– Уснули той ночи?

– Могу ошибаться, но, кажется, переживал тогда такие эмоции, не сомкнул глаз.

– Вам пророчили чрезвычайно успешное будущее. Однако со временем все пошло не так гладко.

– Я молодым был, неопытным… Делал много ошибок. Мне казалось, что уже все знаю. Так я и поссорился с Евгением Мефодиевичем.

– Поэтому достаточно быстро покинули «Днепр»?

– Мне позвонили из Москвы: «Хотим видеть тебя в «Спартаке». Я согласился и поехал в Россию. Тогда как раз происходил процесс распада Советского Союза.

– Вы не считаете, что чрезмерное внимание и много разговоров о вашей персоне сыграли злую шутку с вами?

– Меня это все не отвлекало. В жизни я стараюсь не слушать, кто что там обо мне говорит. Даже сейчас в Голландии бывает разное – завидуют, что-то рассказывают… Другое дело, что я не всегда делал правильные поступки из-за отсутствия опыта.

– Неужели такие легендарные фигуры, как Тищенко, Сон, Кудрицкий, Багмут, Городов, Шахов, не взяли вас под свою опеку?

– Прежде всего, скажу, что за всю мою карьеру лучшее командное устройство было именно во времена СССР. Тогда был четкое разделение на старших и младших, все понимали, что такое субординация. Каждый из тех, кого вы назвали, помогал мне советом и повлиял на мое формирование. Никогда не забуду пророческие слова Евгения Шахова после моего первого гола в дебютном матче: «Все, теперь можешь ехать за границу».

– Как вам работалось с Кучеревским?

– Считаю его прекрасным тренером. Евгений Мефодьевич учил меня ежедневно. Я в свои 16 мало что понимал в этой жизни. После «Днепра» Кучеревский работал с олимпийской сборной России, а я играл за «Спартак». Однажды мы встретились, и первое, на что он обратил внимание, было мои волосы. В «Днепре» я имел шевелюру, а в Москве постригся почти наголо. После того, как я переехал в Голландию, мы виделись на сборах. В начале 2000-х он приезжал на сборы с «Днепром», и я был очень рад его видеть. Помню историю о том, как уроженец Харькова Евгений Гинер, являющийся президентом московского ЦСКА, приглашал Евгения Мефодиевича тренировать сборную России. Однако там его забраковали. Сказали, что главную команду России должен тренировать россиянин. Говорят, что в Украине тренер вернулся по приглашению Леонида Кучмы.

– Не удивлюсь, если ту конфликтную ситуацию с Кучеревским вы анализировали, поэтому сейчас понимаете, что были неправы…

– Однозначно, я тогда ошибался. Жаль, что это все пришло с годами, а я тогда не слушал советов Евгения Мефодиевича. Мне кажется, что человек взрослеет только тогда, когда ему уже за 30…

«Романцев любил «спартаковцев»

– Ваше знакомство с Москвой произошло в 17-летнем возрасте. Трудно было сначала?

– Первое впечатление о Москве – холод. Когда я садился на поезд в Украине, то на термометре было 2 градуса. В столице России погода не радовала – минус 30. А я без шапки, легко одет. Хорошо, что ребята сразу помогли. На самом деле мне было тяжело в Москве. Там слишком много людей, я к такому не привык. Мне, например, Киев больше нравился.

– В «Спартаке» вам пришлось работать под руководством Романцева. Большинство его подопечных называют Олега Ивановича одним из лучших тренеров в их карьере. У вас как было?

– Романцев любил гнуть свою линию. Он любил «спартаковцев». Это не значит, что он плохой тренер. Но бывало такое, что в начале тренировки он давал определенную задачу. У нас что-то могло не получаться, пасы не туда отдавали. Тогда Олег Иванович останавливал тренировку и говорил: «Хорошо, завтра продолжим». И уходил…

– Что скажете о спартаковском коллективе?

– Все было отлично. Отмечу высокую квалификацию футболистов. Если проводили спарринг «старшие» против «младших», то у Карпина, Попова или Пятницкого мяч было невозможно забрать. Техника замечательная, владение прекрасное – нелегко было. Я в «Спартаке», кстати, еще застал легендарного Николая Петровича Старостина.

– За «Спартак» вы забили однажды в ворота «Асмарала», сыграли пять матчей и поехали в «Локомотив» к Юрию Сёмину. Не сработались с Романцевым?

– Это был не то, чтобы скандал… Однажды говорит мне: «Езжай в клуб, получай деньги. Прощаемся». Наверное, мне не стоит рассказывать, как там все было на самом деле… Я поехал в «Локомотив», где провел прекрасное время с Юрием Сёминым. В то время в России был настоящий беспорядок, поэтому я пытался отстаивать свои права. Во всех контрактах, которые подписывал, требовал включать обязательный пункт – при наличии предложения от иностранной команды мой клуб не имеет права задерживать меня. Тем более, что имел место прецедент. Я играл за молодежную сборную России на чемпионате мира в Австралии, где меня и заметили. У меня тогда был менеджер Михаил Лящов, который жил в США, а родом был из Львова. Американская фамилия у него была несколько иной – Майкл Ласноу. Он организовал мне турне по немецким клубам.

– Вы тогда принадлежали «Локомотиву»?

– Да, но вариантов из-за границы было немало. Сначала мы поехали в «Гамбург». В общем, все было нормально, но контракт мне не предложили. Оказалось, что россияне хотели за меня космическую сумму. Немцы говорили: «Ему еще двадцати нет, он еще не состоялся как футболист». После «Гамбурга» я поехал в «Карлсруэ».

– Познакомились с Оливером Каном?

– Да, помню, как на тренировках несколько раз бил ему по воротам. Мне тогда изрядно помог россиянин Сергей Кирьяков, игравший за «Карлсруэ». Далее я отправился на смотрины в «Шальке», где тоже был россиянин Александр Бородюк. А еще в Гельзенкирхене познакомился с Йенсом Леманном.

– Наилучшие шансы у вас были закрепиться в «Аяксе»…

– Да, там я тренировался в течение месяца. Я привык к игровой схемы 4-4-2, а в Амстердаме Луи ван Гал наигрывал 4-3-3. Я был невысокого роста и имел неплохую скорость. Наставник «Аякса» решил использовать мои преимущества по-своему. «Когда принимаешь мяч на правом фланге, то не беги к воротам забивать. Мне это не нужно. Ты должен обыграть соперника и прострелить на центрфорварда Литманена», – говорил мне тренер.

– Конкуренция была серьезной?

– На мою позицию было четверо кандидатов. Двух отправили домой довольно быстро, а меня и Финиди Джорджа оставили. На собрании ван Гал позвал меня к себе и сказал: «Ты хороший футболист, но, к сожалению, не подходишь «Аяксу». Я выбираю Финиди».

– На этом ваш европейский вояж закончился?

– Ван Гал посоветовал тогдашнему наставнику дортмундской «Боруссии» Оттмару Хитцфельду взять меня на просмотр. Я поехал в Дортмунд, где играли Ридли, Заммер, Шапюиза. Кстати, тогда меня все называли русским. Мало кто знал в то время об Украине. К сожалению, с «Боруссией» тоже не сложилось – я чувствовал, что мне не хватает физической подготовки. Минут пять на максимуме я мог побегать, но на большее не хватало. Так я вернулся в «Локомотив» ни с чем.

– Однако в Европу вы все же поехали…

– Через полгода тот же менеджер позвонил и сообщил, что меня хочет видеть голландский «Валвейк». Информации об этой команде у меня было немного. Знал только, что наставник «Валвейк» Берт Якобс был хорошо знаком с ван Галом. Вот Луи и порекомендовал меня.

«На тренировки меня возил ван дер Сар»

– Какие воспоминания остались от пребывания в Амстердаме?

– Во-первых, я имел возможность тренироваться под руководством такого тренера, как Луи ван Гал. Он запомнился мне как умный и веселый человек. Коллектив в «Аяксе» подобрался космический Рональд и Франк де Буры, Эдгар Давидс, Литманен, Овермарс, Дени Блинд, Эдвин ван дер Сар. Я жил в гостинице, и на тренировку меня завозил ван дер Сар или помощник ван Гала Герардван дер Лем. Но больше всего меня поразил другой футболист.

– Патрик Клюйверт?

– Нет, Кларенс Зеедорф. Он тогда играл за молодежный состав, а я вышел на матч за «основу». В товарищеском матче мы проиграли со счетом 0:3, а Зеедорф сделал все, что можно – организовал все три гола в наши ворота.

– С кем больше всего общались?

– К сожалению, голландского языка я не знал, поэтому особых диалогов с игроками «Аякса» у меня не было.

– Судьба обошлась с вами жестоко. Вместо ведущих команд Европы вы подписали контракт с СК «Николаев»…

– Перед тем, как появился вариант с «Валвейк», мне позвонил Евгений Кучеревский: «Приезжай к нам в Николаев». Так я вернулся в Украину и провел несколько матчей. Ехал туда в месяц для поддержания формы – так и произошло.

– Почти в каждой команде вы забивали много мячей. Например, в «Валвейке» в первом же сезоне в 12 матчах вы отметились 7 раз. Быстро адаптировались?

– «Валвейк» был командой среднего уровня. В общем чемпионат Голландии я могу назвать одним словом – «свобода». Простой тренер, отсутствие хитроумных правил, полное доверие к игроку. Помню, как в конце карьеры уехал в «Спартак-Аланию». Каждый день решающий, неистовый контроль… Если есть лишние килограммы – плати штраф в размере 1000 долларов. Не знаю, как сейчас в Эредивизии, но в мои времена в контрактах прописывали максимальный размер штрафа.

– Интересно услышать, какой именно…

– 100 долларов. В Голландии считают, что человек чувствует себя гораздо лучше, если чувствует вокруг свободу.

– Наставник «Валвейка» Берт Якобс был известным в Голландии шутником. Говорят, особенно доставалось судьям…

– Это правда. Якобс был человеком веселого нрава. Очень жаль, что впоследствии у него диагностировали рак. Якобса можно назвать тренером старой закалки. В «Валвейк» в помещении стадиона было небольшое кафе, где футболисты собирались семьями. Помню, как на первой общекомандном ужина с моим участием после удачного матча против «Аякса» (на тот момент я еще не играл, пока не получил рабочей визы) Берт позвал меня к барной стойке. «Что будешь пить?» – спрашивает. Тренер предложил мне все алкогольные напитки, которые были в меню.

– Что вы выбрали?

– «Кока-Колу». Якобс удивленно ответил: «Вы, «руссо», какие-то такие странные…»

«Представляешь, сегодня буду играть против Ромарио»

– Как уже отмечалось, на полях Голландии вы много забивали. Вашими жертвами становились «Фейеноорд», за который выступали Эд де Гуй и Роберт Витчге, ПСВ с Роналдо, Нуманом и Зендене в составе, а также звездный «Аякс». Воспоминание для вас самым ярким?

– Наверное, матч против «Фейеноорда», о котором вы говорите. Мы тогда, кажется, выиграли со счетом 2:1. Шальные были эмоции… Я хорошо помню свой гол, но не менее четко помню конфликтную ситуацию с защитником роттердамцев Робом Маасом. Судья этого не видел, но благодаря просмотру видеозаписи контрольно-дисциплинарные органы наказали меня 4-матчевой дисквалификацией. В штрафной Маас откровенно срубил меня, но свисток арбитра молчал. Мяч выбили и игра переместилась ближе к середине поля. Защитник «Фейеноорда» решил помочь мне подняться с земли и схватил меня за волосы. Я встал, догнал его и ударил. Кстати, Маас затем стал игроком берлинской «Герты».

– Пожалуй, наиболее успешным периодом в вашей голландской карьере стали три сезона, проведенные в «Твенте». В 1997 вы взяли бронзовые медали Эредивизии. В Энсхеде подобралась настоящая «банда»: Бошкер, Вестервельд, Аюпов, Босвелт, Брюггинк…

– Нашей самой большой звездой был Джон Босман. В 1988 он стал чемпионом Европы. Сейчас я иногда встречаюсь с бывшими партнерами во время ветеранских матчей. Например, с Арнольдом Брюггинк и Яном Венегором офф Хеселинком. Когда я только приехал в «Твенте», то мне очень помогали Паул Босвелт, который потом играл за сборную Голландии и «Манчестер Сити», а также Майкл Молс, известный по выступлениям в «Рейнджерс».

– Бывали такие случаи, что коллектив вас не воспринимал сразу?

– Что-то такое было в «Валвейке». Преимущественно футболисты низкого уровня пытаются чем-то насолить. Фамилий называть не буду, но на первых тренировках в Голландии меня так били по ногам, трудно передать… Я решил не молчать и постоял за себя. Пришлось бороться за свои права и авторитет. Только так можно завоевать уважение.

– В «бронзу» с «Твенте» ваш вклад довольно существенный. За несколько туров до финиша вы забили мяч в ворота будущего серебряного призера «Фейеноорда» на 87-й минуте, тем самым принесли такую важную ничью. За роттердамцев тогда выступали Рональд Куман, Хенрик Ларссон, Джованни ван Бронкхорст.

– Тот матч был очень важным. Я вышел на замену и забил. Действительно один из самых ценных забитых мячей в моей карьере.

– Считаете «бронзу» с «Твенте» своим достижением?

– Могу подвести итоги на основе своих воспоминаний. Здесь мой ответ однозначен: лучший момент в моей карьере – это выступления в «Днепре». Безумный уровень, замечательная команда, прекрасная атмосфера. Я счастлив, что был частью всего этого. А бронза в Голландии – да, успех, но не уровня эмоциям, что я пережил в Днепропетровске.

– Успех с «Твенте» позволил вам попробовать свои силы в Кубке УЕФА. Вашу команду остановил «Осер» Ги Ру с Сильвестром, Лямуши, Диомедом и Гиварш в составе.

– Мы удачно сыграли дома, но на выезде «Осер» нас разобрал. Французы откровенно были сильнее нас.

– Вы играли против многих звезд мирового класса. Можете кого-то выделить?

– Очень поразил игрок ПСВ Артур Нуман. А еще Микаэль Лаудруп, Люк Ниллис. Помню также, как мы с игроками «Твенте» ехали в автобусе. Наш защитник говорит мне: «Представляешь, сегодня вечером я буду играть против Ромарио». Ворота мы не уберегли – бразилец забил дважды.

– В конце 1990-х в Голландии подобралась настоящая колония футболистов – выходцев из стран бывшего СССР. Подозреваю, что вам не приходилось скучать…

– Это правда, со мной в «Твенте» играл россиянин Ансар Аюпов. Дружил с Арчилом Арвеладзе, игравший в НАК «Бреда», Игорем Корнеевым, который выступал за несколько местных клубов. Рядом за бельгийский «Льерс», а затем за немецкий «Шальке» играл Денис Клюев, который часто наведывался в гости. В «Валвейк» я потом играл вместе с Юрием Никифоровым. А еще периодически встречался с Дмитрием Хохловым, который играл за ПСВ.

– Русский язык вы, очевидно, не могли забыть. А как складывались ваши отношения с голландским?

– Учил я его постепенно. Только приехал в Голландию, мне сказали, чтобы я овладел азами английского языка. В «Твенте» меня обязали общатьсяна голландском. Речь, конечно, сложная. Даже сейчас я не могу избавиться от акцента.

«В темнокожего игрока с трибун летели сотни зажигалок»

– Голландская пресса в свое время очень активно «прошлась» по вам. Местные журналисты писали, что во время выступлений в Энсхеде вы имели проблемы с алкоголем. Единственным, кто каждый раз спасал вас от прощания с «Твенте» немецкий наставник Ханс Мейер. Акулы пера придумывали все это или доля правды в этих статьях была?

– В «Твенте» хотели продолжить со мной контракт на пять лет. Но условия договора меня не устраивали. В Енсехеде были финансовые проблемы, клуб строил стадион. Начали там что-то придумывать… Меня хотел тогда «Галатасарай» подписать. Не хочу кого-то обвинять – вина была обоюдной.

– Что скажете о случае, когда ваше авто остановили, а у вас не оказалось водительских прав? Пишут, там также не обошлось без алкоголя…

– Да, это правда. Молодой, горячий… Сами понимаете. Пошел на суд, оплатил штраф.

– Большие штрафы в Голландии?

– Суд принимает во внимание размер официальной зарплаты человека, провинившегося. Размер штрафа сопоставимы заработку. В тот момент в обращении находились голландские гульдены. Я, кажется, расстался с 2500 гульденов.

– После выступлений в «Твенте» вы возвращаетесь в «Валвейк», однако не сразу становитесь основным почти родной команде. Тогдашний наставник Мартин Йол не видел вас в составе?

– Йол – квалифицированный специалист, один из лучших голландских тренеров. Однако в команду он пришел со своими игроками. Одним из таких был Год Хоогендорп, которому тренер доверял. Лишь со временем, когда Хоогендорп перешел в «Сельту», Йол начал мне доверять.

– В вашей голландской карьере был еще один известный клуб – АДО «Ден Хааг». Чем запомнился период, проведенный в Гааге?

– Меня отдали в аренду. Первая ассоциация с этим клубом – безумные болельщики. Они просто ненормальные. За год, что я там провел, из-за фанатов было прервано пять матчей. Я играл на позиции левого нападающего. Если меня опекал чернокожий правый защитник, то в его сторону летела сотня зажигалок. Доставалось и мне… Сам город мне понравилось: много международных учреждений, органов.

«В Харькове легионеры перекрыли кислород молодежи»

– В начале 2000-х вы решаетесь на решительный шаг. Из Голландии переезжаете во владикавказский «Спартак-Аланию», а затем становитесь игроком «Волыни»…

– В Луцк я приехал благодаря Сергею Ковальцу, который тогда выступал за местную команду. Не все гладко сложилось с Виталием Кварцяным, но это все рабочий процесс. У него много эмоций, но никаких проблем не было. На Виталия Владимировича зла не держу.

– Не сложилось у вас и в «Металлисте». Там вы стали свидетелем того, как свои первые шаги в Харькове делал Мирон Маркевич, который со временем построил большую команду…

– В «Металлисте» мне совсем не повезло. Семья осталась в Голландии, было сложно. Маркевич – отличный тренер. Правда, мне бросилась в глаза одна проблема, которая мешала украинскому футболу в то время. В Харькове было много хороших молодых футболистов, но иностранцы перекрыли им кислород и доступ в основную команду. В Голландии ситуация несколько иная. Раньше здесь тоже было засилье югославов и других легионеров. Затем установили определенные ограничения в выплате зарплат. Следствием этого стал приезд в Голландию только качественных легионеров, преимущественно сборников из других стран.

– После Харькова вы снова вернулись в Голландию…

– Я поехал домой и договорился о 4-летнем контракте с перволиговым «ТОП Осс». Готов был подписывать соглашение, но однажды жена говорит мне: «Тебе здесь кто-то звонил». Я перезвонил, оказалось, что это российский вратарь Руслан Нигматуллин. «Юра, в Китае в одной команде срочно нужен форвард. У тебя есть два дня».

– Не успели?

– У меня было два паспорта – украинский и голландский. Виза никуда не нужна, кроме Китая. Тем не менее, в Амстердаме знакомый мне сделал ее мгновенно. Приехал в Китай, но местный менеджер все испортил. Так я ни с чем вернулся в Голландию. Хотел побыть с семьей и пожить спокойной жизнью. Позже возник вариант с еще одним голландским клубом – «Волендамом». Там подобралась солидная компания. Спортивным директором работал известный в прошлом футболист сборной Голландии Вим Йонк, а возглавлял команду Эрни Брандтс – легенда ПСВ. Я подписал контракт на два года, а через две недели Брандтс принял НАК «Бреда»… А еще приходилось играть на искусственном покрытии. Возникли проблемы с мышцами.

– Юрий Никифоров признался, что в Голландии ему не комфортно. Вы утверждаете, что в Стране тюльпанов вас все устраивает. Как думаете – жить в украинских реалиях не смогли бы?

– Жду, пока дети встанут на ноги. Возможно, тогда вернусь. Не знаю, как жизнь сложится. В Украине у меня живут мама и брат. Слежу за новостями, но трудно их воспринимать спокойно. Могу сказать одно – в Европе не так легко, как кажется.

– Относительно недавно вы занимались агентской деятельностью…

– Сейчас этим не занимаюсь. Сейчас играю за ветеранов ПСВ и «World Masters Team». Это команда из футболистов и звезд эстрады.

– Интересно получается – вы не играли за ПСВ, но сейчас выступаете за ветеранскую команду из Эйндховена. Регламент соревнований такое не запрещает?

– После окончания карьеры профессионала я стал игроком любительской команды ПСВ. То есть формально никакого нарушения нет. Вот так и бегаю с Желько Петровичем, Арнольдом Брюггинком, Люком Ниллисом, Жилем де Бильдом.

– Как успехи?

– В апреле прошлого года я порвал ахиллово сухожилие. Замечу, что во время карьеры у меня таких серьезных травм не было. Как ни странно, но из-за ошибки местных хирургов вместо трех-четырех месяцев я «вылетел» на девять. Дело в том, что сухожилия разорвалось не полностью. Врачи провели диагностику и наложили гипс. Этого категорически нельзя было делать. У меня началась дистрофия. Нужно было сразу оперировать, но они этого не сделали. Обратился к врачу ПСВ, который помог с операцией. Я решился на авантюру – поехал на отдых в Тунис на костылях. Там пытался нагружать ногу. Когда вернулся в Голландию, перед операцией хирург сказал, что сухожилия срослось. Однако он предостерег меня – в футбол играть нельзя.

– Вы признались, что у вас два паспорта – украинский и голландский. Родились в Украине, играли за российскую сборную, а живете в Голландии…

– Я считаю себя выходцем из Советского Союза. У меня отец – русский. Я мог стать русским, но выбрал украинский паспорт. Меня и сейчас называют «руссо», но я говорю, что родился в Украине.