Владимир Клементьев: «Я не боюсь, что нас забудут»

«Невское время», 09.04.1998

Он почти не изменился за прошедшие годы – такой же подтянутый, стройный, хоть сейчас на поле. На прошлогоднем Мемориале Эдуарда Стрельцова, проходившем в Москве, Владимир Клементьев стал лучшим бомбардиром не только «Зенита-84», но и всего турнира ветеранов. Немногословный, скромный, он и из «Зенита» ушел скромно, без каких-либо торжеств, а потом крайне редко появлялся на телеэкранах и газетных страницах. Встретившись со знаменитым форвардом, чемпионом СССР, одним из лучших бомбардиров «Зенита» за его историю, забившим немало красивых и важных голов, трудно было не начать с не очень приятного вопроса:

Куда уходят чемпионы?

– Когда вы уходили из «Зенита», то уже знали, чем будете заниматься дальше?

– Из «Зенита» я ушел в мае 1988-го. Меня не то чтобы выпроваживали из команды, но давали понять, что во мне уже не заинтересованы. Я сыграл в двух матчах и, видя, что мне уже нет места в «основе», решил уйти. Но в 32 года еще хотелось поиграть. Перешел в ленинградское «Динамо», но меня там многое не устраивало, и поэтому недолго задержался – до сентября. А в следующем году я и Толик, теперь Анатолий Викторович Давыдов, поехали в Тольятти играть за «Ладу» во второй лиге. Тогда стало можно уезжать в заграничные клубы, я тоже хотел подзаработать немножко, в Финляндию ту же податься, но не получилось. Играл в чемпионате Ленинграда за «Светлану», потом работал на станции техобслуживания слесарем в бригаде по сборке-разборке автомобилей.

– А тренером поработать вам не хотелось?

– Тренером… Чтобы тренировать, надо было хотя бы иметь диплом института физкультуры, а я его так и не закончил. Когда играешь, футбол почти не оставляет времени на что-то еще. Приходилось выбирать – либо семья, либо учеба в институте. У нас некоторые рекорд установили – дипломы получили через 20 лет после поступления. К тому же, сейчас у детских тренеров просто нищенские зарплаты, нищенские… Вот Коля Ларионов работает в школе «Зенит». Мы с ним как-то на эту тему говорили – тяжело, очень тяжело, он ушел бы, но уже жалко бросать ребят, с которыми два года занимался. Да сейчас и ребят набрать очень трудно. Не играют теперь в футбол совсем. В моем детстве в каждом дворе гоняли мяч, зимой – шайбу, а сегодня увидеть способного мальчишку – все равно что самородок золота найти! А набирать детей просто так, для комплекта, и заниматься с ними, видя, что у них нет никаких задатков, – это напрасная трата времени и сил и для них, и для себя.

– Вы были играющим тренером в «Кировце», выступавшем в чемпионате России, но недолго. Почему?

– В «Кировец» меня позвал Лев Дмитриевич Бурчалкин. Я согласился, но обещали одно, а на деле оказалось по-другому – хуже некуда. Денег не было совсем, игроки разбегались, и команда скоро снялась с чемпионата.

– И чем вы занимались потом?

– Время сейчас нестабильное, все быстро меняется. Все как-то непостоянно, временно. Работал в разных местах, но, как говорится, без уверенности в завтрашнем дне. Сейчас пока, можно сказать, безработный…

Хотелось забить сто мячей

– Когда вы пришли в «Зенит», в команде почти не было ленинградцев, преобладали приезжие игроки. Это как-то сказывалось?

– Да нет, нормальные были отношения. Меня в 1976-м Герман Семенович Зонин пригласил. Я тогда в нашем «Динамо» играл, мы боролись за выход в первую лигу, и хотелось доиграть сезон до конца. Я, к тому же, тогда служил в армии, но Зонин решил вопрос с моей службой через Ленгорисполком. Поначалу меня только на замены выпускали. Зимой на сборах я очень старался, чувствовал, что должен заиграть. Команда тогда в Америку поехала, а меня не взяли. Это тоже «завело», я стал еще больше работать. В первом же своем матче в Баку забил гол и потом играл за «основу» десять лет.

– Многое изменилось в «Зените» с приходом Юрия Андреевича Морозова?

– Не хочу обижать Германа Семеновича Зонина, но тренировки Морозова были сложнее, насыщеннее. Да и ребята в команде подобрались хорошие: пришли Юра Желудков, Юра Герасимов, Валера Брошин. Все – ленинградцы, а за свой город переживают. С другим немножко настроем «Зенит» стал играть.

– В детстве вы болели за «Зенит»?

– Болел, фотографии футболистов собирал. Когда мне 8 лет было, отец взял с собой на стадион Кирова. Помню, наши выиграли, а Бурчалкин гол забил.

– В семье хотели, чтобы вы стали футболистом?

– Я и так все время в футбол играл: придешь из школы, портфель с учебниками бросишь – и во двор. В 1966-м, в 10 лет, начал заниматься в школе «Смена» – она тогда в центре города была. Ездил на трамвае от больницы Мечникова, где тогда жил, до Мальцевского рынка. Минут 40 получалось. И все ребята так ездили издалека, сами, без родителей. А родители? Бывало ругаться начнут, что в школе плохие отметки, спрячут форму – едешь на тренировку без формы, придумаешь чего-нибудь… Любили футбол, отношение к нему было самое романтическое…

– Вы с самого начала в нападении играли?

– Я в детстве вырос быстро, был посильнее других и любил впереди побороться, защитников «потоптать», гол забить. Назад почти не отходил. Когда в «Зенит» пришел, не сразу получалось – бывало Саша Маркин накричит, что пас ему не дал… Потом с Андреем Редкоусом у нас хорошая связка была. Редкоус в «Торпедо» ушел. Нас обоих приглашали – Золотов, их начальник, из Москвы приезжал, но у меня мать одна в Ленинграде оставалась, и я не стал уходить.

– Ваша карьера очень удачно началась – два года подряд становитесь лучшим бомбардиром «Зенита», входите в список «33 лучших», вас называют одним из самых перспективных нападающих. И тут – перерыв, два года вы пропустили. Что тогда произошло?

– На сборах бежали обычный кросс, вдруг – сильная боль в боку, меня всего скрутило. Врачи долго не могли определить, что это. Два года я мучился: выйду минут на 15, побегаю – и все. Хотел закончить играть, подошел к Юрию Андреевичу, объяснил: так, мол, и так, все равно не играю. Но в тот момент Юра Желудков получил травму на тренировке, а надо было ехать на матчи в Среднюю Азию. И Морозов меня и слушать не стал, сказал, что буду играть. А в Алма-Ате жара была страшная, я вышел на поле, и вдруг меня отпустило, боль прошла. А потом все же определили, что это за болезнь, нашли лекарство, и я вылечился. Если бы не Юрий Андреевич – действительно мог бы закончить тогда. Жаль те два сезона, – если бы я их не пропустил, если б забил в каждом мячей по восемь – десять, то, наверное, вошел бы в Клуб Григория Федотова. Хотелось сто мячей забить, достичь чего-то.

– В 1984-м «Зенит» выиграл золотые медали, а потом что-то не заладилось. Что происходило в команде?

– У нас тогда была очень хорошая команда, дружная, мы после матчей часто собирались, обсуждали игру. В восемьдесят четвертом были просто уверены, что выиграем – не обязательно «золото», но медали. И играли хорошо, и в чем-то нам, конечно, повезло.

В 1985-м начали чемпионат очень неудачно, хотя готовились нормально. Но и соперники настраивались на нас, как на чемпионов. К тому же, у некоторых после чемпионства отношение к себе изменилось, самооценка резко повысилась. Потом стало еще хуже. Мы все как-то разошлись – может, стали старше, у всех появились свои заботы, после матчей уже редко собирались, по домам спешили. Команда стала разрозненной, и Павел Федорович Садырин тоже изменился. В восемьдесят третьем – восемьдесят четвертом он был всем как отец родной, а тогда по-другому к нам стал относиться. У него жена в то время серьезно болела, он в команде бывал редко, тренировки проводили его помощники, у нас с ними пошли конфликты, а Павел Федорович вставал на их сторону. Ну когда к тебе приходят шестнадцать человек и просят убрать одного, даже не из команды убрать, а отстранить его от тренировочного процесса, то почему нельзя пойти на компромисс? А Садырин уперся – и ни в какую. Он вообще странные вещи стал делать: скажем, без всяких причин обвинил Бирюкова и меня, что мы матчи сдаем. Где, когда, какие матчи? Покажите, говорю, кому мы чего «отдали»? Не хочется все это вспоминать. Как дурной сон.

Почему мы как прокаженные?

– Помню, несколько лет назад вы в интервью говорили, что ветеранов «Зенита» не пускают на базу в Удельной. Вам было обидно?

– Конечно. Ты тринадцать лет на этой базе прожил, а тебя не велено пускать. Чего тогда боялись? Что мы чей-нибудь обед съедим? А теперь на базе никого из старых знакомых и не осталось.

– На футбол сейчас ходите редко?

– На «Зенит» – редко, потому что не пускают без билета на стадион. И вообще, относятся к нам, как к прокаженным. Ну почему бы, когда проходит какое-то мероприятие, например, празднуют окончание очередного сезона, не позвать несколько человек из того состава? Неужели мы не заслужили? Я не боюсь, что нас забудут, – кто нас любил, тот будет помнить, но ведь у команды должна быть история. А в сегодняшнем клубе к ветеранам внимания никакого. Но ничего. Команда наша – «Зенит-84» выступает в чемпионате города среди ветеранов, каждые выходные собираемся, тренируемся, играем. Всем сейчас нелегко, но футбол не оставляем. Мы его слишком любили его в детстве, чтобы сейчас бросить.