Домой!

«Спорт-Экспресс», 24.01.2003

Удивительное дело – сколько лет знакомы, а он не меняется. Такой же лукавый огонек в глазах и степенность аксакала. И на вратарей по-прежнему наводит ужас штрафными ударами. Так было и в «Алании». И в «Крыльях». Теперь – в «Пахтакоре». Не меняется Касымов. Разве что седина на висках стала чуть-чуть пробиваться…

Фокусы

– Какое же это по счету ваше возвращение в «Пахтакор», Джалол?

– Э-э, я не считал. «Пахтакор» – мой дом. А когда домой едешь, зачем арифметикой заниматься?.. Мне здесь интересно. Пацаны в команде молодые, играющие. Не случайно в прошлом году в Узбекистане мы и медали золотые взяли, и кубок. В азиатской Лиге чемпионов неплохо смотримся. До четвертьфинала уже дошли. Я доволен.

– Уезжая в Эмираты, вы обмолвились в интервью: «Может, еще вернусь в Россию». Не зовут?

– Почему? Были варианты – с «Аланией», «Рубином», «Динамо» питерским. И летом, и перед Новым годом. До конкретных переговоров, правда, не дошло. Я не расстроился. После сезона в Эмиратах страшно устал и по Ташкенту соскучился! Хотелось дома побыть. А сейчас у меня контракт с «Пахтакором», и пока мы в Лиге чемпионов играем, думаю, никуда не уйду.

– Каким ветром занесло вас год назад к берегам Персидского залива?

– В отборочных матчах ЧМ-2002 сборная Узбекистана играла с ОАЭ в одной группе. Там, судя по всему, меня и приметили. Я мог и в «Крыльях» остаться, и в Китай рвануть – самое заманчивое предложение, к слову, было именно оттуда. Однако выбрал Эмираты. Страна знакомая, часто бывал – и отдыхал, и на сборах.

– Ну и как – не разочаровались?

– В ОАЭ все было здорово. Кроме футбола… У нас в «Аль-Шабабе» царил чудовищный бардак. За 8 месяцев сменились 4 тренера! С ними там не церемонятся. Несколько матчей провел неудачно – в отставку. А одного уволили только за то, что какое-то его высказывание в газете не понравилось президенту клуба.

– Что больше всего поразило?

– Футболисты местные. Такое впечатление, что результат матча для них – дело десятое. С мячом вечно какие-то фокусы проделывают. Вместо того чтобы нормальную передачу отдать, зачем-то пасуют пяткой. И ладно бы к тому моменту мы вели 5:0. Но они ведь при 0:0 так играют! Циркачи! Каждый по полкоманды норовит обвести. Думаете, в штрафной форвард, уже обыграв защитника, будет бить по воротам? Черта с два! Подождет, когда тот опять окажется перед ним, и начнет накручивать его по новой. Высказал, помнится, претензии партнерам, что никто в пас не играет, так один мне на полном серьезе заявляет: «А ты обыграй 10 человек и забей…» В «Аль-Шабабе» от футбола я не получал ни малейшего удовольствия. Такого со мной прежде не случалось. Когда срок контракта истек, не скрою, испытал колоссальное облегчение.

Пари

– В сентябре вам стукнет 33. О чем мечтает футболист в этом возрасте?

– Играть в хорошей команде и не слышать от болельщиков с трибун: «Эй, старик, пора на пенсию!..»

– Вы уже задумывались о своем прощальном матче?

– Я не люблю загадывать наперед. И никогда ничего не планировал, кроме даты собственной свадьбы. Сколько Господь даст – столько и буду играть.

– Джалол, провокационный вопрос. По паспорту 33 вам исполнится 17 сентября. Но не секрет, что в советские годы игрокам юношеских сборных нередко списывали «лишние» пару-тройку лет. И в футбольных кругах ходят упорные слухи, что вы этого тоже не избежали…

– Знаю, знаю… Я вам так скажу. Если с кем-то соберетесь поспорить по поводу моего возраста – смело ставьте на 70-й. Победу гарантирую. Впервые подобные разговоры возникли, когда еще в школе учился. Мы играли в Ташкенте на первенство района, и тренер команды соперника обвинил нашего учителя физкультуры в том, что была «подстава». Указал на меня. Они долго препирались и в итоге заключили пари. Проигравший оплачивал столик в ресторане.

– И как проверили?

– Это паспорт в былые времена за червонец могли поменять и вписать туда другой возраст. А вот запись в ЗАГСе, датированную 1970 годом, подделать невозможно. В ЗАГС они и направились. Там, естественно, подтвердилось, что я «чист». И тренер повел физрука в ресторан. Это, кстати, не единственный случай, когда предметом спора был день моего появления на свет.

– И все же не будете отрицать, что подобные «подставки» действительно имели место?

– Конечно, не буду. Я сам знавал игроков, которым под юношеские сборные «скостили» год-другой. Особенно часто это практиковалось среди воспитанников футбольных интернатов.

«Под нож»

– Оглядываясь назад – нет чувства, что как игрок могли добиться большего?

– Не вижу причин о чем-то сожалеть. Хотя, если бы не эта жуткая травма в 96-м, из-за которой едва не распрощался с футболом… Началось все с того, что после тренировки на базе, выходя из бассейна, поскользнулся и упал на мраморный пол. Схлопотал сотрясение мозга и сильно ударился спиной. Она долго побаливала, но играть особо не мешала. А потом у «Алании» был матч с «Ростсельмашем». 17 августа – этот день врезался мне в память на всю жизнь. Мы выиграли, я забил два гола. Приехал домой. Ужинаю. И вдруг в спине что-то замкнуло. Подняться самостоятельно я уже не смог… Диагноз оказался неутешительным – межпозвоночная грыжа. Вдобавок из-за защемления нерва периодически стала отниматься левая нога. И дальше – четыре месяца мучений. Консультации, процедуры, лечение. Во Владикавказе, Ташкенте, Москве. Ничего не помогало…

– Говорят, 99 процентов футболистов после таких травм осваивают другую профессию…

– Да, многие побаиваются ложиться «под нож». В германской клинике, куда приехал в декабре, мне сначала протянули лист бумаги: «Подпишите, что снимаете с нас ответственность за последствия операции. Если не согласны – до свидания».

– Ваша реакция?

– Сутки попросил на размышление. Хирурга, который должен был меня оперировать, рекомендовал немецкий приятель, директор представительства «Мерседеса» в Ташкенте. Он когда-то попал в аварию на скорости свыше 200 км/ч, и тот собрал его буквально по кусочкам. «Не волнуйся, – успокаивал. – Врач – настоящий кудесник. Все будет в порядке». Да я и сам понимал: раз хочу вернуться в футбол, надо рисковать. Другого выхода уже не было.

– Спина с тех пор не тревожит?

– Нет. Спасибо Аллаху и тому хирургу… После операции около месяца не вставал с постели. Поправился за это время на 15 кг. В зеркало себя увидел – чуть с ума не сошел! На улицу не в чем было выйти – одежда по швам трещала. Сразу на диету сел. Держался на одном салате да кефире. Через две недели лишних килограммов как не бывало! Плавал в бассейне, гимнастику делал. Потихоньку к тренировкам с мячом приступил. И в сентябре 97-го сыграл первый за 13 месяцев матч.

– А если бы не сыграли?

– Тренером бы стал. Я со своим будущим определился. И уже готовлюсь. Веду конспекты тренировок, записываю упражнения. Мне с интереснейшими людьми посчастливилось поработать – Газзаевым, Тархановым, Игнатьевым, Федором Новиковым…

– Вы уже представляете себя главным тренером «Пахтакора»? Или сборной Узбекистана?

– Нет. Пока только игроком… Но, конечно, возглавить «Пахтакор» и сборную – мечта любого узбекского тренера.

Угрозы

– Звезды «Пахтакора» конца 80-х – например Пятницкий, Шквырин – не избежали службы в армейских командах. А вам-то как удалось не попасть под призыв?

– Однажды позвонил из Москвы какой-то армейский начальник. Долго уговаривал на переход в ЦСКА. Я, понятно, наотрез отказывался. «В институте, отвечаю, учусь. У меня отсрочка». В конце концов он разозлился и говорит: «Ну, смотри, попадешься мне скоро – в Афган служить отправлю. Лично об этом позабочусь. А заберем мы тебя и без всяких отсрочек». У меня, конечно, душа в пятки ушла. Думаю, надо что-то делать. В минском «Динамо» были знакомства, решил туда поехать и сдаться добровольно. Уж лучше в «Динамо», чем в Афганистане, резонно рассудил я. Но в Минске провел меньше недели, сыграл в чемпионате один матч и уехал обратно в Ташкент. Клубы между собой не договорились. К счастью, угроз тот начальник не выполнил, из института меня не забрали. А я тем временем женился, двое детей родилось – и уже никакая армия была не страшна.

Династия

– Часто вспоминаете золотой для «Алании» 1995 год?

– Иногда. «Мерседес», который нам за чемпионство вручили, до сих пор в Ташкенте стоит. И серебро 96-го тоже вспоминаю. Эх, какую форму я в том сезоне набрал! По полю не бегал – летал. В 17 матчах наколотил 11 мячей! Ей-богу, не покидает ощущение: не сломайся я тогда, не дали бы мы «Спартаку» себя догнать. И не довели бы дело до золотого матча, для «Алании», увы, ставшего серебряным.

– Почему позже из Владикавказа в Самару надумали перебраться?

– Если бы Газзаев не ушел в московское «Динамо», может, и я бы остался в «Алании». Впрочем, два сезона в «Крыльях» пролетели как миг. Отличный тренер, душевное руководство, полный стадион почти на каждом матче – что еще надо?

– В «Крыльях» вы с Бородюком крепко сдружились?

– Да, на редкость быстро с ним сошлись. Сейчас по телефону общаемся. Я звонил ему из Эмиратов, поздравлял с назначением в сборную. Рад за Сашу.

– С Бородюком вы как-то поспорили на бутылку «Хеннесси». Перед игрой во Владикавказе он сказал, что вы забьете коронным ударом со штрафного. А вы не поверили. И, как выяснилось, зря…

– Было дело. Пришлось покупать ему коньяк. А в другой раз я с Игнашевичем поспорил. Мы оба хотели играть под четвертым номером. Так и чередовались, пока накануне матча с «Торпедо» я Сереге не сказал: «Забью завтра гол – буду постоянно под четвертым номером играть. Не забью – отдам тебе». На том и порешили. Но в результате я торпедовцам даже два мяча «отгрузил». После игры подхожу к Игнашевичу: «Извини, брат. Теперь «четверка» моя».

– А еще, слышал, была у вас с Бородюком идея – в каком-нибудь матче чемпионата разыграть пенальти. Неужто правда?

– Да. Думали, получим минуте на 80-й при счете 2:0 в нашу пользу право на 11-метровый – непременно это сделаем. Я бы легонько катнул бы мяч, а Бородюк бы пробил. Или наоборот. Повеселили бы народ! На тренировках отрабатывали удары. Жаль, в игре возможность так ни разу и не представилась.

– А почему бы вам в «Пахтакоре» это не устроить?

– Не-е, без Бородюка не интересно…

– Чего вам не хватает для полного счастья?

– Выхода сборной Узбекистана в финальную часть чемпионата мира. Для меня, наверное, это был последний шанс. К ЧМ-2006 мне уже стукнет 36. Роже Милла, конечно, и в 42 на чемпионате мира играл, но я, боюсь, к подвигу такому не способен.

– У вас два сына. Хотите, чтобы пошли по вашим стопам?

– Старшему 11. Играет хорошо, однако характер слишком мягкий. А младшему – 7. Каратэ увлекается. Между прочим, в своем возрасте стал чемпионом и Узбекистана, и ОАЭ! Но подрастет немного – обязательно в футбол отдам. Моя мечта – чтобы была футбольная династия Касымовых.