Николай Ларионов: «Дайте оглядеться»

«Спорт-Экспресс», 26.10.1993

Вроде бы и не так много их, великих, из прошлого в настоящее вернулось. Черенков, Родионов, Андреев… Но заиграли все они здесь так, словно им на троих не сто с хвостиком лет, а куда как меньше. Или заграница омолаживает?

Конечно, здесь встает вопрос и об уровне российского чемпионата – если, мол, старики на первых ролях… Но, может, в прошлом, союзном, все-таки было принято пристальнее заглядывать в паспорт, не всегда задумываясь о том, что возраст мастера – он не одними голыми цифрами выражается и что его года – они-то, может, и есть, его богатство?

Я благодарен российскому первенству за спрос на мастеров. И очень похоже, что предложение он уже родил. Во всяком случае, когда в Питере на матче первой лиги «Смена-Сатурн» – «Черноморец» (Новороссийск) я увидел стоявшего прямо на бровке и вглядывавшегося в игру человека в спортивной шапочке, то ничего оригинальнее в качестве первого вопроса не придумал, кроме слов: а почему он, собственно, не играет? И не важно мне было, что это первая лига, что играет совсем не «Зенит». В полушаге от игры стоял Николай Ларионов – и не играл. Нонсенс ведь какой-то, правда?

И я очень обрадовался, когда Ларионов моему вопросу не очень-то и удивился.

– Так я только что подъехал из Финляндии, а все сроки заявок уже прошли.

– А то тряхнули бы еще стариной?

– В принципе не исключено. Старой развалиной я себя совсем еще не ощущаю.

– Пример сверстников вдохновляет?

– Если человеку есть еще что сказать в футболе – зачем себя сдерживать? Гаврилов вон и в сорок лет Гаврилов.

– А Ларионов – в тридцать шесть?

– Бывший легионер не высшего финского дивизиона. На сегодня – пока так.

– И стоило ехать в этот «не высший»?

– Когда тебе под тридцать пять, на широкий выбор заграничных вариантов едва ли уже можно рассчитывать. Я знал, в какой футбол еду, на каких условиях. Все они были соблюдены.

– А что превалировало – футбол или условия?

– В моем возрасте – уже, наверное, условия. Это раньше я мог в первую очередь выбирать тот футбол, который мне нравился.

– Выбирать – и никуда не уезжать из Питера?

– Да, хотя только Лобановский звал меня в Киев не один раз. И там условия, согласитесь, были покруче зенитовских, но не все же в жизни решают только деньги.

– И все же «Динамо» Лобановского – это еще и фирма, реклама, престиж, а не только ведь касса.

– Все верно. Но в «Зените» той поры, когда мы шли к чемпионству, подобралась отличная компания, с которой мне радостно было находиться не только на поле. И свой престиж мы создавали себе сами. Это было для меня куда интереснее, чем прийти в какой-то степени уже на готовое.

– Из Киева путь в сборную был бы, пожалуй, покороче?

– Безусловно. Наверное, есть у меня в характере такая черта, как упрямство, если я решил настоять на своем, более длинном пути. Кстати, Лобановского частенько представляли человеком, который за отказ идти в свою команду ставил на несогласившемся игроке крест. Но игроку тоже, наверное, надо уметь что-то доказать тренеру.

– В этих попытках доказательств вы были не одиноки?

– Да, конечно. Футбол, очевидно, быстротечен, и слишком многое из прошлого, даже за небольшой промежуток времени, очень скоропалительно забывается. Сегодня вот слышны воздыхания: ах, с этим всеобщим развалом мы больше никогда не увидим, как «Спартак» бьется с Киевом. Но если перенестись на неполные десять лет назад – разве только это противостояние было тогда в центре футбольного внимания? А какие команды, до золотых, между прочим, медалей дотягивавшиеся, были в Минске, Днепропетровске, у нас, наконец? И Алейников, Гоцманов, Зыгмантович, Протасов, Литовченко тоже ведь оттуда в сборную приезжали. Так что я не был одиноким упрямцем.

– Простите, но у всех перечисленных вами игроков судьба сложилась, на мой взгляд, поудачнее, чем у их зенитовского партнера по сборной…

– Что делать – она у каждого своя. Я что, завидовать должен Алейникову, что ему в «Ювентусе» удалось поиграть? Да ради Бога. Мне вот гораздо обиднее, что питерский футбол валиться начал, – это да.

– Но и в период, скажем так, полураспада вы в нем все же оставались?

– Ну, тогда свалить совсем уж некрасиво было бы, совсем такие варианты не в моих правилах. Плохо только, что ты игрой – и ничем больше – помочь команде и городу можешь, а на все эти дрязги в верхах никакого влияния не имеешь. А когда паны дерутся… Как быстро все можно разрушить, и как же долго и муторно приходится потом восстанавливать.

– Но вот вы приезжаете из своей Финляндии – а в городе две команды, которые в первой лиге в лидерах идут.

– Это очень неплохой вариант – но только не для города, который в совсем недавнем прошлом переживал куда лучшие времена. Да и футбол тогда уровнем все же посолиднее был – все опять же очень быстро сумели забыть про реорганизацию, связанную с развалом Союза. А шагнуть наверх за счет игры, пожалуй, посложнее, чем с помощью реформ, будет.

– Ну реформы-то, они, как неизбежное наследство, из союзного в российский чемпионат органично переехали…

– Да уж, постоянные организационные подвижки футбольного руководства – это нечто наше национальное. Так, чтоб один чемпионат на другой похож не был.

– Так что, не тянет сыграть в следующем чемпионате России, который по традиции опять будет отличаться от нынешнего?

– Ой, дайте оглядеться. Я столько лет уже все играю, играю… И чтобы продлить или оборвать этот процесс, надо хорошенько подумать.

– А самым ярким из долгих игроцких воспоминаний можете поделиться?

– Вот это было бы очень непросто. Какой-то самый-самый памятный эпизод, вот так, с ходу – точно не назову. Были в моей жизни золотые медали, были чемпионаты мира. И все главные свои игры я, безусловно, помню. Но тогда обо всех и надо рассказывать – а это, боюсь, очень долго.

– Но вдруг все-таки какая-то игра еще не сыграна?

– Я рад – честно, – что вам так хочется, чтобы я вернулся. Это потому, что я из того еще футбола, да? Но его-то уже все равно не вернешь…

Ну, это вы зря так, господин великий упрямец. Придется попробовать вам обратное доказать. Связь времен – она, конечно, иногда натягивается, но все-таки не рвется. Вот бьются земляки ваши в метре от нас с новоиспеченным «Черноморцем», не тем, конечно, разудалым однофамильцем, но все же очень симпатичной командой, с тренером которой вы еще на поле друг против друга выходили. И пытается, видите, один парень из приезжих в центре дурить соперников. И частенько это ему вполне удается. Зовут его Лева Березнер. Однажды он играл здесь, в Питере, против вас, маэстро, – в 91-м, у Долматова же, но за сухумское «Динамо». И где-то в середине первого тайма убрал он вас, мастер, классическим ложным замахом, да еще в штрафной.

Потом, правда, беспомощно катнул мяч в руки вратарю, а вы, видно, разозлились, забили вскоре гол, потом во втором поучаствовали… Но не так давно я видел потрясающий гол в исполнении Левы Березнера (запомните фамилию, держу пари, она еще очень даже прозвучит). И в момент выражения ему всеобщих восхищений Лева сказал: «Это что, видели бы вы, как я однажды самого Ларионова обыграл…»

И не важно ему было, маэстро, что запорол он в том эпизоде вернейший голевой момент. И что команда в итоге проиграла. Он обыграл Ларионова. Самого. Мастера. Из того еще футбола.

Вы все же продолжаете утверждать, что его не вернуть? Но почему? Возвращайтесь…